Коротышки

Прошла неделя, и он собрал нас на прощальном ужине в ресторане. Мы поздравляли, много ели, пили и танцевали. Он бегал с бутылкой вокруг длинного стола, доливал, чокался и пил со всеми.

За неделю на пенсии он утратил былую прыть, стал мягче, тише… и улыбчивей, пропали командирские нотки в голосе. Но его улыбка не смогла меня обмануть. На дне серых глаз лежала тёмная печаль.

Вечер закончился, и все, пьяные и счастливые, разъехались по домам.

Пробежала ещё неделя. Я торопился на утренний автобус, ноги скользили по мокрому льду. Навстречу мне из темноты шёл, прихрамывая на одну ногу, пожилой человек в красной куртке, с большими пакетами. Я увернулся от низкой ветки с ранетками, которая метила в глаз, и поторопился дальше. Человек остановился, обращаясь ко мне: «Не спеши, не пришёл ещё». Я узнал знакомый голос и несказанно ему обрадовался, впервые за пятнадцать лет… Это был Аркадий Викторович. За неделю он прибавил лет десять: ссутулился, захромал, и даже зубы как будто пожелтели и съёжились. Я протянул ему руку, поздоровался и побежал дальше.

Морозный утренний воздух щекотал ноздри. Скоро прибыл автобус, и я протиснулся в душный салон.

Глядя в окно, я едва различил красную куртку в темноте на другой стороне дороги. Кто-то прятался за деревьями с голыми ветками и смотрел на остановку, с которой не так давно, каждый будний день, строго по расписанию, сорок лет ездил на любимую работу…

Кто-то с грустными глазами…

Коротыш четырнадцатый. Уголок

Толстые кривые стены с облупившейся штукатуркой, капающая с потолка и бегущая по стенам вода, запах сырости и полумрак. Гудящие коммуникации, большие трубы, ржавые вентили, пляшущие стрелки приборов, вибрирующий гул, крутые металлические ступени, по которым страшно ходить, скрипучие тележки, люди в комбинезонах, масках, рукавицах и касках. Измазанные в масле, саже, ржавчине, в испарине и поту, они бегут, матерятся. В углу сварщик гремит тяжелыми баллонами, монтажники разматывают жирные змеи кабелей, шумно катается кран-балка, звенят цепи. Проходишь цех — и коридор. Бегущие навстречу толкают плечами. Сбоку давят стены, сверху — потолок.

Из коридора — в незаметный сворот. За тугой дверью — тёплое и тихое помещение. Здесь в закутке, за шкафом, чтоб не видно было от входа, пьют чай, кофе, хрустят печеньем и посмеиваются. Из радио тихо льётся музыка.

— Привет. Проходи.

— Ты чего такой взъерошенный? Чай будешь?

— Не стой. Присаживайся.

— Как дела?

— Монтажники опять не тот кабель отрезали — обесточили полздания.

— Эх, лучше б чай пили. И полезней, и приятней.

— Ха-ха!

— Начальник вчера на оперативке от директора получал. Отчётность по отделу хромает.

— Отчётность — это плохо. А люли для начальника — хорошо.

— Ну! Не всё ж ему раздавать.

— Видел новую уборщицу? Молодая, свежая… Улыбается.

— У неё, вроде, четверо детей.

— Да ладно! Было б четверо, была бы несвежая.

— Ха-ха!

— Ладно, побежал подрядчикам проекты выдать надо.

— Ага, давай. А мы чай допьём и потихоньку на обед собираться будем.

Снова коридор. На стареньком лифте — два этажа вниз. Получить инструмент на складе и передать мастеру. Открыть допуск, проверить комплектность средств защиты. Взять ключи от помещения. Оформить отчет и зарегистрировать у секретаря. Написать небольшое руководство по эксплуатации и согласовать. Договориться по транспорту. Выписать пропуск и отправить оборудование. Заполнить табель. Оставить предписание для ночной смены… Ещё из медпункта звонили. Не забыть поставить прививку!

А там, двумя этажами выше, есть тихий уголок, где пахнет кофе и никто никуда не торопится.