Корсар (СИ)

— Еще ни один иностранец не пожалел, что служит нашему императору, — добавил евнух и скосил глаза в сторону переводчика.

Монах покивал головой с выбритым, загорелым теменем. Интересно, чем расплачивались с ним? Деньги для него уж точно не на первом месте. Наверное, закрывали глаза на переманивание подданных в другую веру. Китайцы в вопросах религии всегда были, скажем так, небрежными. Соблюдает человек обряды, знает учение предков — и хватит. Они, скорее, мистики. Так что тем, кто едет в Китай, чтобы погрузиться в пучины даосского учения о бессмертии или постигнуть не только хребтом, а еще и умом буддийскую медитацию, придется долго искать нужного человека.

— И я не могу бросить свой экипаж, иначе не с кем будет возвращаться домой, — все еще с сомнением произношу я.

— Их тоже возьмут на службу, причем в тех рангах, в каких состоят у тебя, и будут получать на половину больше, чем наши, — обещает Лан Тань.

— Было бы хорошо, если бы они получали две трети жалованья шелковыми тканями, — выдвигаю я очередное условие.

— Это не трудно, — быстро соглашается военачальник. — Можем и тебе платить шелком.

— Так много не взлезет в мое судно! В нем и так останется мало места после того, как со мной расплатятся за оружие, — весело отмахиваюсь я. — Предпочитаю золото и драгоценные камни. Им всегда найдется место.

— Мы не против, — принимает и это условие Лан Тань. — Твой корабль поставим к причалу возле крепости. Его будут охранять наши люди, а ты со своими будешь жить в городе и заниматься обучением солдат. Питание, одежду, оружие, боеприпасы и лошадей будешь получать от нашего императора. Твоим офицерам дадут слуг.

И я, прочитав про себя первые строки (дальше не помню) из монолога Гамлета, чтобы гости увидели на моем лице борьбу мнений, соглашаюсь. Мы осушаем еще по кубку вина, после чего я тихо говорю слуге Энрике, какой подарок какому гостю поднести. Я заготовил несколько, на разные случаи. Военачальник Лан Тань получает серебряные карманные часы, которые, по-моему мнению, великоваты, но меньшие пока не научились делать. Они лежат на красном бархате в черной бумажной коробке. Евнуху Вэнь Да достается большое ручное зеркало в резной раме из красного дерева. Пусть любуется своей красотой. Судя по довольным улыбкам обоих, подарки подобрал правильно. Я собирался дать по бутылке вина и офицерам, которые стояли у двери по обе ее стороны, но, узнав, что предстоит пробыть в Китае два года, решил оставить для себя. Лишь монаху-переводчику пожертвовал бутылку португальского портвейна. Наверняка еще встретимся, и он переведет с учетом характера того, к кому будет приставлен, и так, чтобы помочь мне.

— Иезуит? — спросил я, провожая гостей.

— Да, — подтвердил он, искренне радуясь не самому лучшему вину, потому что здесь любое большая редкость, и сам поинтересовался: — Католик?

— Протестант, — на всякий случай сказал я, чтобы не заманивал на исповедь.

После долгого прощального ритуала у трапа гости наконец-то убыли на свое колесное судно. Оно отшвартовалось и отошло от борта, после чего, молотя колесами одного борта вперед, а второго — назад, что в будущем будет называться враздрай, развернулось практически на месте и, быстро набирая ход, умотало в реку и дальше вверх по ней.

Я приказал собраться на главной палубе всем членам экипажа, а сам поднялся на шканцы и проинформировал их:

— Мне предложили очень выгодную службу — командиром полка в их армии. Пока договор на два года. Может, задержусь еще на год или два. Если кому-то не охота оставаться здесь, я дам расчет, может плыть домой. На юге есть порт Кантон, куда заходят голландские и испанские суда.

Лица членов экипажа вытягиваются. Отправляться без меня черт знает куда и черт знает как, не зная китайского языка, у них нет желания.

Убедившись в этом, я сообщаю им приятный вариант:

— Те, кто останется, будут приняты на службу вместе со мной, с хорошим жалованьем, две трети которого получат шелковыми тканями. В трюме моего судна найдется место для этих тканей, так что вернетесь домой богачами.

Мне кажется, что слышу облегченные вздохи. Торчать в чужой стране, так сильно не похожей на твою, конечно, не в радость, но зато не надо самому принимать решение. Тем более, что появится шанс стать богатым.

— Кто хочет уплыть, пусть подойдет ко мне, а остальные занимайтесь судовыми делами, — заканчиваю я.

Подошла только Кристиана Виссер и спросила:

— Меня тоже возьмут на службу?

— Конечно, — отвечаю я. — Будешь делать то же, что и раньше, но получать на половину больше и от китайского императора.

— Жарко здесь, но я потерплю, — соглашается она.

Всем бы так терпеть!

20