Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

Впрочем, все проголодались. И этот маленький бутерброд, похожий на папиросную бумагу, только раздразнил аппетит. Мальчики забыли о деликатности, необходимой в отношениях с представителями иностранной державы.

Женщина не успевала намазывать бутерброды. Мужчина открыл новую банку консервов, затем сардины и, наконец, банку сгущенного молока. Все это ребята уничтожили, особенно же навалились они на хлеб. Говорят, что иностранцы едят мало хлеба, но ведь они-то не иностранцы.

По тому, как смущенно заглядывал иностранец в свой рюкзак и наконец вывернул его, ребята поняли, что иностранные запасы уничтожены. Впрочем, они уже были сыты. Даже несколько осоловели. Им дремалось. Ведь в лагере они привыкли спать после обеда. Миша посмотрел на свой «будильник» и сказал:

- Минут двадцать отдохнем и поедем дальше. Неудобно сразу смываться.

Отяжелевшие от еды, мальчики прилегли вокруг костра. Жердяй уселся поудобнее.

Глава 20

НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ

- Комсомоль, - улыбаясь, сказал иностранец, показывая на комсомольские значки ребят.- Ким… Интернациональ.

- Да, мы есть комсомольцы,- ответил Миша, думая, что если он будет коверкать слова, то иностранец его скорее поймет

- Карашо, карашо. Комсомоль - это карашо, Интернациональ - это карашо…

«Притворяешься, буржуазия несчастная! - подумал Ми ша. - Не любишь ты ни комсомола, +ш Интернационала». По том спросил:

- Путешествуете? Вояж?

- О да, да,- закивал головой иностранец,- мы есть путешественник. Ходить, ездить. Россия карошая страна, красивая страна.

- Нравится вам у нас? - насмешливо спросил Генка, поглаживая туго набитый живот.

- О, нравится, отшень нравится… Отшеиь карашо.

«Знаем, как вам у нас нравится,- подумал Миша. - Живьем бы съели нашу республику!»

- Как там у вас лорд Керзон поживает? - развязно спросил Генка.

Иностранец брезгливо сморщил лицо:

- О, лорд Керзон… Это некарашо - лорд Керзон, отшень некарашо… Фуй, Керзон… Керзон - это плохо…

Значит, Керзон нехорошо? - насмешливо переспросил Миша. Ему даже стало неприятно, что иностранец так притворяется. Имеешь убеждения, так отстаивай их.

Иностранец отрицательно покачал головой:

- Некарашо, отшень некарашо. Керзон… Ультиматум… Тори… Империализмус…

- А Муссолини хорошо?

- О,- иностранец энергично замотал головой,- Муссолини савсем некарашо. Фашизмус… Коммунист, социалист - убивать… Диктатур… Совсем некарашо…

- А почему у вас есть всякие керзоны и муссолини?- ехидно спросил Миша. И, видя, что иностранец его не понял, он энергично махнул рукой: - Керзон, Муссолини вон! Долой!

Иностранец радостно закивал головой:

- О да… Конешно… Долёй Муссолини, долёй… Керзон. - долёй!

«Хитрый!» - подумал Миша и сказал:

- Вот вы их и долой.

Иностранец задумчиво качнул головой и, медленно подбирая слова, сказал:

- Врэмя… Рэволюций не устраивать, рэволюций приходят.

«Какой политически грамотный! - подумал Миша. - Уж такие, как вы, конечно, революции не устроят…»

А иностранец с серьезным и многозначительным выражением лица, несколько напряженным от необходимости вспоминать русские слова, продолжал:

- Кризис, безработний, война… Пролетарият некарашо… Коммунист - агитация… Капиталист его в тюрьма. Он вдруг засмеялся и схватил себя за кисти рук: - Кандали, тюрьма!

И смешно сморщился: Некарашо тюрьма…

Миша посмотрел на золотое кольцо иностранца, на белые полоски кожи на кистях женщины и подумал, что очень хорошо смеяться, когда сами носят золотые кольца и браслеты.

Иностранец перехватил его взгляд, засмеялся и показал на руки женщины:

- Кандали - три лет… Тюрьма - десять лет.

Женщина в это время перемывала чашки.

Мальчики сразу не сообразили, о чем говорит иностранец. Какие десять лет тюрьмы? Какие три года кандалов?.. И только Славка первым обрел дар речи.

- Вы коммунистка? - спросил он у женщины.

Иностранец, улыбаясь, повторил Славкин вопрос на незнакомом ребятам языке.

Женщина засмеялась, ткнула себя пальцем в грудь и сказала:

- Коммунисьт! - Потом показала на мужчину: - Комму-нисьт. - Потом опять на себя: - Румэн. - Потом опять на своегоспутника: - Куба, Америка…

Мальчики молчали, потрясенные таким оборотом дела. Те, кого они приняла за буржуев, оказались коммунистами. Это, наверное, делегаты Коминтерна. Ведь недавно был конгресс. Как же они так опростоволосились, так бессовестно обожрали их. И как могли принять их за капиталистов? Какие капиталисты будут путешествовать по берегам этой реки? Капиталисты отдыхают во всяких Баден-Баденах… Да и если приглядеться, то сразу видно, что это коммунисты и революционеры. Одеты хотя по-иностранному, но просто, как рабочие. У мужчины доброе, умное лицо, приветливая улыбка, сильный подбородок. У женщины тоже волевое лицо, и седина, и морщинки. И они отдали мальчикам всю свою еду. Разве капиталисты поделились бы?.. Как нехорошо получилось!..

- Значит, вы с Кубы? - переспросил Миша только для того, чтобы нарушить неловкое молчание.

- Куба, Куба,- засмеялся кубинец.

- Капабланка! - сказал Генка.

- О да, да, Капаблянка, чемпьоне…

- Хорошо на Кубе?