Корвус Коракс

Я удрученно кивнул. Сама мысль о полете в компании с покойником пробирала до дрожи. Мертвых я и впрямь побаиваюсь, а тут еще как назло братья Бестужевы нагрузили меня по уши своей цирковой мистикой. Скоропостижная смерть клоуна – как и кончина бегемота – в цирке считается очень плохой приметой. «Клоуны и при жизни бывают мстительны, – объяснял мне Эрик, – но уж когда коверный откинется раньше срока, будь готов к неприятностям. А если, боже упаси, беда случится на гастролях или в пути, это вообще полный армагеддон: туши свет, запасайся памперсами и молись».

Чтобы старик не высмеял меня, я не стал пересказывать ему все эти мрачные байки Цветного бульвара, а только жалобно завздыхал.

– Успокойся, я тебе помогу. – Левой рукой Фишер дотянулся до меня и похлопал по плечу. – Ты, конечно, зря психуешь из-за жмурика, но хорошо-хорошо, не трусь, избавимся от тела еще в полете… Крематория на борту случайно нет? Точно? Ты проверил? Что, и в кухне тоже? Ладно, не дергайся, я просто рассуждаю вслух. Есть и другие варианты. Пододвинь мне вон ту карту города, и вот эту линейку туда же подтолкни, поближе к центру…

Заполучив план Москвы, Вилли Максович, бросил на него быстрый взгляд и локтем прижал линейку куда-то к Дмитровскому шоссе.

– Где бы нам его скинуть по-тихому? – забормотал он себе под нос. – Где бы найти местечко поукромней?.. Та-ак… Химкинский лес нам не по пути, Битцевский парк – далековато, Москва-реку в хорошем тихом месте мы перелетели, возвращаться нет смысла… О! Давай-ка я попробую взять градусов на пять севернее и зависнуть над Останкинской Ямой. Глазомер у тебя хороший?

На глазомер я не жалуюсь, но старый разведчик упустил из виду одну важную деталь: с некоторых пор самая глубокая расщелина столицы уже не пустует. При нынешнем мэре в эту прорву закачали уйму средств из муниципального бюджета, набурили пещер под офисы, обустроили, обставили, проложили коммуникации, обогрели, снабдили лифтами и превратили бывшую Яму в деловой небоскреб навыворот. А как же иначе? Теперь в Москве даже дырки обязаны приносить доход. Представляю, как на тех, кто решил оторваться в модном останкинском кабаке «Седьмой круг ада» (350 метров ниже уровня моря), сваливается мертвый клоун. Это будет катастрофа.

Я молча замотал головой, и по моим жестам и мимике Фишер догадался, что его красивая идея меня не слишком увлекла.

– Какой ты все же капризный, Иннокентий, – попенял он мне. – Терпеть на борту жмурика ты не хочешь, выбрасывать его за борт тоже не хочешь. Ты, наверное, в детстве так же мучил родителей: ах, манную кашу я не буду, дайте марципанов! А мы, дети голодных лет, рады были грызть макуху, то есть жмых, и о манной каше могли лишь мечтать… Хотя она, между нами говоря, действительно гадость. Я сам ее не переношу. Вообще не понимаю, как нормальные люди едят ее и не давятся? Там же комочки! Еда ведь не просто калории…

После этих слов старик покосился на мою полупустую корзинку, ненадолго задумался о чем-то и внезапно объявил мне:

– Все! Пора тебе, деточка, принимать вахту. Бери штурвал и смени меня минут на двадцать. Ничего особенного делать не надо, главное – следи за стрелкой альтиметра. Не сечешь? Показываю. Смотри, чтобы во-о-он та узкая фиговина не очень отходила от той длинной хреновины, а если отойдет, подкрути вот эту круглую штукенцию… Теперь ясно? Умничка. Значит, ты пока порули, а я прогуляюсь в банкетный зал, найду нормальный продпаек. При таких ничтожных запасах, что ты нам добыл, мы через десять минут с голоду околеем… Заодно взгляну на твоего клоуна-покойника. Может, соображу на месте, как с ним обойтись половчее…

Управлять дирижаблем и впрямь оказалось легко. Во всяком случае, за те четверть часа, пока Фишер отсутствовал, узкая фиговина не отклонялась от длинной хреновины – а потому я не превратил «Челси» в воздушный «Титаник» и был горд своими успехами. Мы шли прежним курсом. Москва в иллюминаторе расстилалась подо мной, творожные сгустки облаков то обступали нас, то рассеивались, и я даже сумел отвлечься от навязчивых мыслей о мертвеце. Впрочем, ненадолго: вскоре Вилли Максович напомнил мне о моей находке.

Старик появился в рубке, нагруженный туго набитым мешком, но если бы только мешком! На левом плече Фишера гордо восседал наш К. Коракс, а через правое – представьте мой ужас – было переброшено тело клоуна. Мысленно я застонал. Морг, который я пытался выкорчевать из памяти, сам без приглашения заявился в гости. Спасибо еще ворон, проявляя тактичность, на труп не заглядывался, клюва не точил. Хотя, скорее всего, носитель был просто слишком сыт для того, чтобы интересоваться покойниками…

Фишер сгрузил тело на пол в углу пилотской кабины и турнул меня с пилотского кресла. Забрав себе руль, он укоризненно прогудел: