Кошмар на улице дачной

– Не раздражал ее Павлик ни чуточки, – сказала мама. – Сколько раз я наблюдала, как они вместе шли. Рита, как всегда, где-то в своих мыслях витает, Павлик поблизости от нее скачет. Каждый сам по себе, но при этом они отлично ладили между собой.

– Мое дело вам рассказать, что случилось, – несколько недовольно произнесла тетя Ира. – А уж выводы вы делайте сами.

Она вроде бы уже собиралась уходить, но тут в разговор вступил папа:

– На каком же основании Риту заподозрили в покушении на жизнь сына?

И тетя Ира снова оживилась.

– А на таком… Собака-то сегодня не напрасно приезжала. Побегала она по поселку и выяснилось, что свежих следов Павлика нету. Кроме того, лежал он головой к дороге, словно бы ИЗ дома пытался бежать, а не В дом к себе пытался пробраться. Стали искать. Обыск в доме у Риты произвели. Оказалось, что Павлика все это время она в подвале у себя держала. У них ведь подвал под домом огромный имеется. Вход в него отдельный. Когда Валентина, покойница, дом перестраивала, она этот подвал и оборудовала. Я там была, отличный подвал. Сухой, потолок высокий. А уж помещений сколько, заблудишься. Валентина, покойница, там и бильярдную хотела оборудовать, и сауну с парной, и еще много всяких интересных вещей. Да вот не успела планы свои реализовать, пустым подвал стоял с тех пор. Там Павлика мать все эти дни и держала. Полиция нашла следы пребывания мальчика. Веревки, которыми он был связан. Нож, которым Рита наносила ему раны. В общем, полный комплект доказательств вины матери.

– А что сама Рита говорит? Как оправдывается?

– Как? Да никак! Сдается мне, что она вовсе не понимает, в чем ее обвиняют. Я ведь с ней сегодня в больнице у Павлика была, когда следователь ее пришел арестовывать.

– И как Павлик?

– Мальчику уже лучше, меня даже узнал, а вот говорить пока все равно не может. Врачи объясняют, что у него мышечный спазм голосовых связок случился на фоне общего стресса и пережитого им ужаса.

– А свою мать Павлик узнает?

– Конечно! Что вы думаете, меня узнал, а ее нет? Конечно, узнал он свою маму.

– И как отреагировал?

– Обрадовался. За руку ее взял. Голову ей на колени положил. Он же такой ласковый! Рита как раз рядом с ним сидела, по волосам Павлика гладила, когда следователь в палату пришел. Хорошо, что у полицейского ума хватило попросить ее из палаты выйти и там уже в коридоре обвинение ей предъявлять. Представляю, что бы с Павликом было, случись это все на его глазах.

– Но если Рита все эти дни держала сына в подвале и там его всячески истязала, он же должен был бы бояться свою мать? А он, напротив, всей душой к ней.

– Так-то оно так, – произнесла тетя Ира с сомнением. – Тут я и сама немного не понимаю. Но, может, Рита ему своего лица не показывала? Когда Риту увели, я потихоньку обратно в палату к Павлику заглянула. Соврала мальчику, что маму увели на допрос: хотят понять, кто же Павлика похитил. И знаете, что он мне сказал?

– Сказал? Он же не говорит.

– Ну, написал. Какая разница? Чего вы к словам придираетесь? Написал он мне, что ничего не помнит. «Я ничего не помню», так прямо и написал мне на бумажке.

И тетя Ира побежала дальше, разнося волнующую сплетню по поселку. Ее стараниями к ночи уже все знали, что Павлика держала в подвале его собственная мать, она же его истязала, пытала и мучила. И что Павлику лишь чудом удалось освободиться от веревок и сбежать от чокнутой садистки, которая иначе замучила бы ребенка до смерти.

– А если вспомнить, что не так давно погибла родная сестра Риты и убийство это до сих пор не раскрыто, виновный не найден, то возникают самые разные предположения на этот счет. Не Рита ли и прикончила свою сестру Валентину? Если вспомнить, то жили сестры плохо, недружно. Валентина к себе гостей водила постоянно, пьянки, шум, а Рите тишины хотелось. Она сестре неоднократно указывала, что дом у них общий, значит, вести они должны себя так, чтобы комфортно было им обеим. А Валентина ничего слушать не желала. Один хахаль за другим у нее сменялся, и каждый со своей компанией. Все шумят, все кричат, все пьяные. Вот Рита и не выдержала. Прикончила сестрицу, кавалеры и пропали. Тихо стало. Никто не кричит, никто песни пьяные не горланит.

И тетя Ира неслась мыслью дальше.

– Кроме того, наследство! А как вы думали? Ритка хоть и дура, но тоже соображает! Дом теперь полностью одной Ритке достался. А перестраивала-то его Валентина за свой счет. В семье у них именно Валентина добытчиком была. Рита, что? Она художница. Да из таких, кто больше по прозванию, чем на деле. Иной месяц одну картинку нарисует, иной вообще ничего не выдаст. А Валентина на трех работах работала, пахала как трактор, сестру и племянника содержала именно она.

– Тогда Рите невыгодно было от сестры избавляться?