Кошмар на улице дачной

– Дело тут, я думаю, в какой-то застарелой обиде на семью, которая его приняла как родного.

– В смысле как родного? Он им что, не родной?

– Ну а вас не удивляет, что у гражданина Мурашова другая фамилия? Да ладно фамилия, у него и отчество не совпадает с отчествами сестер.

– Верно, верно, – пробормотал Генка. – Валюша у меня Петровной была. Ритуся, стало быть, тоже. А Мурашов по отчеству Владимирович? Он от другого отца?

– И от отца, и от матери.

– Они его в детском доме взяли?

– Видимо, семья Мурашовых была дружна с семьей сестер. Потому что родители Риты усыновили Мурашова почти сразу после смерти его собственных родителей.

– Те тоже погибли?

– Погибли.

– И как? Можно узнать?

– Взрыв бытового газа.

– Это Мурашов их убил!

– Возможно. Это не доказано, но очень возможно. Самому Мурашову на тот момент было десять лет. Конечно, никто бы не заподозрил такого маленького ребенка в желании причинить своим родителям боль или тем более погубить их.

– Вспомнил я, что мне Валюшка рассказывала. Бабушка к одному священнику ходила, к своему духовному отцу, он и посоветовал сироту в дом взять. Рита с Валюшей еще не родились. Бабушка очень переживала, что дочка у нее бездетной ходит. Решили, что усыновят этого мальчика. И усыновили. Уже через несколько лет сестры-погодки родились. Но этого Мурашова родители все равно до совершеннолетия довели, специальность ему дали, выучиться помогли.

– А когда стали не нужны, то погибли. И бабушка, которая подозревала неладное и не поверила в самоубийство своей дочери и зятя, тоже погибла.

– Видимо, Мурашов сделал выводы из смерти собственных родителей. Тогда он едва не очутился в детском доме, только чудо спасло его от приюта. Вот он и решил, мол, буду терпеть эту семейку, покуда не стану взрослым и самостоятельным. А уж тогда отплачу им за все обиды. Всем вместе и каждому по одиночке.

Следователь удивился:

– Откуда знаете, что именно он думал?

– Догадываюсь. Мурашов злобный урод, битком набитый всевозможными комплексами и фобиями, у таких всегда все вокруг виноваты в том, что они такие, какие есть. Всех винят, а в первую очередь своих близких.

Следователь покачал головой:

– Удивительно, но вы угадали совершенно точно. Наблюдавшие Мурашова врачи сказали мне, что он буквально помешан на идее отплатить своим близким за некие обиды, причиненные ему в детстве. Вымышленные это обиды или реальные, сказать трудно. Скорей всего, детство у паренька и впрямь было не самое счастливое. Приемыш в чужой семье, где после его появления родились две собственные девочки, наверняка папины и мамины любимицы и красавицы. А он… Он был чужаком, когда-то взятым в семью за неимением собственных детей. Теперь нужда в нем у приемных родителей отпала, они терпели его, но вряд ли любили сильней, чем родных своих дочек. Что касается бабушки, то она и вовсе настаивала на том, чтобы сдать мальчишку в приют. И, наверное, парень чувствовал эту неприязнь. Но, с другой стороны, что сам он сделал для того, чтобы оно изменилось? Ни-че-го! Хотя опять же, сам он может думать иначе.

– Так надо его изловить и выяснить у него самого причины и мотивы, заставившие его так поступить.

Следователь закашлялся.

– Г-хм… Изловить? Да, хорошо, конечно, надо его изловить.

Вид у него был до того смущенный, что друзья поняли, следователь и понятия не имеет о том, как это сделать.

– Сбежать из психиатрической лечебницы ему удалось с помощью одной уловки. Одного из пациентов должны были вскоре выписать. Состояние у него стабилизировалось. Мужчина прошел все освидетельствования медкомиссиями и был признан неопасным для общества. Тяжких преступлений он не совершал, но несколько раз в год пытался покончить с собой. Попытки эти настолько обезобразили его лицо, что пациент предпочитал носить маску, чтобы не впадать в еще большую депрессию, после которой следовала новая попытка суицида. Каким-то образом Мурашов узнал о том, что Маску выпускают на свободу. Опять же каким-то образом заманил его к себе в изолятор, забил его там до смерти, до неузнаваемости изуродовав и так уже изуродованное лицо. И оставив чужой труп в изоляторе, сам занял место Маски, взял себе его одежду, документы и даже семью. На другой день Мурашов покинул клинику, а Маску похоронили под именем Мурашова.

– А семья Маски? Как они не поняли, кто перед ними?

– Дело в том, что у Маски была лишь тетка. Но она умерла в первую же ночь после возвращения Маски домой. Врачи диагностировали смерть во сне. Но думаю, что если бы эксперты получше покопались, то обнаружили бы, что старушке во сне все же помогли умереть.

– Какой-то монстр этот Мурашов. И что? С тех пор этот тип живет под чужим именем?