Кошмарной летней ночью

Глубоко вдохнув, я покрепче сжала камеру, чувствуя, как чаще забилось сердце, и стала бесшумно пробираться к передней части зала, где находился стол мистера Мортмана.

14

Впечатление было такое, что сегодня все тянется невероятно долго.

Неужели время и впрямь замедлилось? Или все казалось таким из-за того, что мой пульс, напротив, бился так быстро?

Поскорей бы раздобыть доказательства – и мотать отсюда!

Однако мистер Мортман явно никуда не торопился. Он разбирал стопку бумаг, некоторые прочитывал, остальные складывал пополам и кидал в мусорную корзину возле стола.

Читая, он мурлыкал себе под нос. Наконец он дошел до конца стопки и небрежно отбросил последний лист.

«Ага! – подумала я. – Вот сейчас-то вы и начнете монстреть, мистер Мортман!»

Не тут-то было.

Он снял со стола кипу книг и понес к стеллажам. Громко напевая, он принялся расставлять книги по местам.

Я жалась в тени, надеясь, что в мой ряд он не сунется. Я стояла у дальней стены, перед рядами машин для микрофишей.

«Пожалуйста, хватит!» – безмолвно молила я.

Однако, закончив с первой партией книг, мистер Мортман немедленно вернулся к столу за следующей.

«Я же опоздаю к ужину, – с нарастающим ужасом поняла я. – Меня родители убьют!»

От этой мысли я хихикнула. Торчу запертая в жуткой старой библиотеке вместе с монстром и еще беспокоюсь, как бы мне не влетело за опоздание!

Я слышала мистера Мортмана, но не видела. Он бродил среди книжных рядов, расставляя книги.

Внезапно его мурлыканье зазвучало громче.

Я поняла, что он в соседнем проходе. Над полкой справа замаячил его силуэт.

Эдак и он меня может увидеть!

Охваченная паникой, я пригнулась и опустилась на колени.

Видел ли он меня? Слышал ли?

Я не шевелилась. Не дышала.

Он по-прежнему мурлыкал себе под нос. Звук становился все слабее – мистер Мортман удалялся в другую сторону.

Бесшумно выдохнув, я снова поднялась на ноги. Крепко сжимая камеру в правой руке, осторожно заглянула за угол.

И услышала его шаркающие шаги. Он опять появился, сверкая лысиной в свете заходящего солнца, и не спеша направился к своему столу.

Часы на стене громко тикали.

Моя рука, сжимавшая камеру, была холодной и липкой.

Глядя, как мистер Мортман перебирает содержимое ящика стола, я вдруг почувствовала, что у меня сдают нервы.

"Глупая затея, – думала я. – Игра не стоит свеч.

Я обязательно попадусь».

Как только я шагну вперед, чтобы сделать снимок, он увидит меня.

Он бросится в погоню. Он не выпустит меня из библиотеки, тем более с фотоаппаратом.

Он не выпустит меня отсюда живой.

«Уноси ноги! – возопил внутренний голос. – Скорей, пока можешь – уноси ноги!»

Потом, заглушая его, вмешался еще один. «Не будет он сегодня превращаться в монстра, – говорил этот голос. – Ты впустую тратишь время. Все твои страхи и переживания напрасны».

От всех этих голосов и пугающих мыслей голова шла кругом. Я прислонилась к деревянной полке, чтобы устоять на ногах. На мгновение закрыла глаза, пытаясь прочистить мысли.

«Ну и сколько фотографий получится? – вопрошал один голос. – Сможешь сделать хотя бы три-четыре, прежде чем он догадается, что происходит?»

«Тебе нужен всего один хороший снимок, – успокаивал другой. – Одного качественного, четкого снимка будет более чем достаточно».

«Дай-то Бог, чтобы мистер Мортман мурлыкал погромче, – добавил третий. – Иначе он услышит щелчок затвора».

«Уноси ноги! – вопил четвертый. – Уноси ноги!»

«Тебе нужен всего один хороший снимок…»

«Не дай ему услышать щелчок затвора…»

Я сделала шаг вперед и выглянула из-за полки.

Мистер Мортман, радостно напевая, тянулся за банкой с мухами.

«Да! – воскликнула я про себя. – Наконец-то!»

– Пора ужинать, мои робкие друзья! – жизнерадостно пропел он. И как только он начал откручивать крышку, его голова стала раздуваться.

Глаза выпучились. Рот распахнулся, увеличиваясь в размерах.

Через несколько мгновений его чудовищная голова закачалась над плечами. Выпустив из черного зева свой змеиный язык, он сорвал крышку и извлек из банки пригоршню мух.

– Пора ужинать, мои робкие друзья!

«Пора фоткаться!» – подумала я, собрав в кулак всю свою храбрость.

Дрожащей рукою я поднесла к глазу камеру. Пришлось сжать ее обеими руками, чтобы не так тряслась.

Потом, затаив дыхание, я как можно дальше подалась вперед.

Мистер Мортман чавкал первой пригоршней мух, урча от удовольствия.

Я пыталась поймать его в центр видоискателя.

Я так нервничала, что камера тряслась!

Какое счастье, что он еще и поет, думала я, нащупывая пальцем кнопку.

Он не услышит щелчка затвора.

Я смогу сделать не один снимок.

Вот так. Вот так…

Он до сих пор смакует первую порцию нежных мушек.

«Пора!» – сказала я себе.

И уже готова была нажать на кнопку, как вдруг мистер Мортман резко повернулся.

Охнув, я замерла.

Кровь так стучала в висках, что в глазах темнело.

Что он делает?

Он потянулся за другой банкой. Поставив ее на стол, открутил крышку.

Я снова подняла камеру и, прищурив глаз, посмотрела на монстра в видоискатель.

Что там у него? В банке что-то трепыхалось. Я не сразу поняла, что это мотыльки. Белые мотыльки.