Кошмарных снов, любимая

Он привел к приоткрытой деревянной двери с симпатичной резьбой, за которой слышалась негромкая, рваная на ноты, обволакивающая темная музыка. Фоном для нее служил низкочастотный гул. Томный женский шепот повторял слова на незнакомом языке, и плавный звук ее голоса то становился громче, то пропадал, то разлетался на эхо.

Музыка завораживала и отталкивала одновременно. Словно была запретной.

Джесс потянула дверь на себя и попала в огромный полутемный зал со стеклянным куполом, над которым раскинулось ночное небо. Его то и дело озаряли короткие вспышки. Музыка стала громче, но женский голос пропал – вместо него раздался приглушенный кроткий крик, заставивший Джесс замереть и оглядеться.

Неподалеку валялось Пугало – то самое, что преследовало ее.

Сейчас оно казалось безобидной страшной игрушкой, садовым забытым инвентарем. Никак не чудовищем.

Однако стоило Джесс потерять бдительность, проходя мимо, как пальцы-коренья слабо зашевелились и вдруг крепко схватили ее за щиколотку. Ногу словно перетянуло жгутами.

Глаза Пугала вспыхнули алым. Сшитое из холщового мешка уродливое лицо исказила гримаса.

Приветливая или устрашающая?

– Пришла, – проскрежетало чудовище. – Тебя не ждали.

Его глаза погасли. Рот-прорезь замер безобразной дырой. Из нее выполз паук и побежал в сторону.

Джесс с тихим криком вырвала ногу из железной хватки и побежала вперед, скользя по мраморному ледяному полу босыми ногами.

Пугало не преследовало ее. Так и осталось лежать.

Сквозь арочный узкий проем Джесс ворвалась в другую комнату. Она была куда меньше первой и казалась наполненной отстраненным уютом.

Здесь царили спокойствие, прохлада, сумеречные сдержанные краски и холодные оттенки. В воздухе разносился запах восточных благовоний. С балочного потолка до пола, устланного ковром, спускались невесомые занавески и изящно задрапированные ткани.

Ветер играл со струящимся шелком. Лунный свет стекал по атласу. Блики фонарей искрились в органзе.

Понизу стелился туман.

Здесь же играла та самая музыка. Она завораживала и заставляла успокаиваться.

Замедлить бег мыслей.

Забыться.

В восточной комнате были люди – трое.

На полу, в изголовье кровати с балдахином, откинувшись на стену и вытянув ноги, сидел молодой мужчина в плаще с эполетами. Его голова была склонена к груди – так, что черные пряди закрывали глаза. Но они не могли спрятать их лиловое холодное сияние.

Мужчина смотрел вперед. Исподлобья, бездумно, не мигая. Словно был неживым.

Но – странность – Джесс казалось, что в его страшных глазах куда больше жизни, чем в глазах Уолша.

Джесс уже встречалась с ним в одном из сновидений. Тогда она была в наручниках.

На кровати находились две девушки.

Одна была почти обнажена. Она сидела на коленях, опустив взгляд, и черные волосы струились по плечам. Руки ее были связаны лентой. Поза покорности.

Вторая лежала на спине – будто спящая рыжеволосая красавица в алом откровенном наряде, единственном ярком пятне в этой странной комнате. Поза беззащитности.

Джесс уже видела ее – в первый раз, когда попала в это измерение.

У каждой девушки на шее виднелся ошейник с массивной цепью. По железным звеньям пробегали бирюзовые искры.

Мужчина увидел Джесс и резко поднялся. Огонь в его глазах разгорелся ярче.

Она не успела убежать. И вдоха сделать не успела. Он в одно мгновение оказался напротив нее, склонив голову набок.

– Так-так-так… Как ты смогла пройти сюда? Это не твой дом, Кэнди. И даже не мой, – прошептал мужчина, улыбаясь ей так, как никто другой не мог: в его улыбке переплелись нежность и жесткость.

Лиловые глаза пугали, но Джесс не могла отвести от них взгляда.

Ее словно заморозило.

Он обошел ее вокруг, как хищник жертву, не веря, что Джесс стоит перед ним. Его ладонь оказалась лишь на пару миллиметров выше ее кожи – будто гладя без прикосновений. Но от этого внутри мышц, связок и сухожилий пробегал слабый ток.

Мужчина не трогал ее, но Джесс казалось, что его руки скользят по ее телу. И сквозь страх, окутывающий ее сплошной черной пеленой, пробилось новое чувство – странного болезненного притяжения.

Дыхание участилось вслед за пульсом.

Неожиданный, едва уловимый аромат абсента возбуждал.

Раньше Джесс испытывала подобное лишь к Бренту. Только к нему ее тянуло с той неудержимой силой, которая заставляла ее совершать необдуманные поступки.

Сходить с ума.

Любить.

Она не могла находиться рядом с Брентом долгое время, хотя бы не дотрагиваясь до него.

– Кровь, – с шумом вдохнул мужчина воздух у самых ее волос. Наслаждался их тонким ароматом.

От Джесс пахло дождем.

От него – абсентом.

– Твоя кровь. И чужая. Кто он, Кэнди? – вдруг резко спросил он, хватая ее за прядь, которой касался Уолш.

– Отвечай мне.

Джесс молчала, испуганно на него глядя.

Мужчина схватил ее за горло, слегка сжимая дыхательные пути. От него исходила пульсирующая ярость – точно так же, как от Джесс – задурманивающий разум страх.

Джесс закашлялась, но он не ослаблял хватку.

«Помогите…» – прошептала она про себя.

«Сильнее!» – кричал ее второй голос, с визгливыми нотками.

Музыка остановилась.

Заскрипела невидимая дверь.