Костер и Саламандра. Книга первая

Кровь брызнула на паркет, но мне было всё равно.

Из ближайшего зеркала вышла светлая фигура, тоненький юноша-вампир с длинными локонами, в старинной рубахе с большим кружевным воротником, в атласных штанишках с кружевами и туфельках — страж аж шарахнулся, но Клай толкнул его плечом, успокаивающе.

А вампирчик отвесил смешной глубокий поклон, девичий какой-то или театральный — как, видимо, раскланивались с дамами в его времена.

— Тёмная леди, — сказал он, — мессир Валор просит его простить: он отправился охранять тёмную государыню и не может прийти на ваш зов.

И меня сразу отпустило, просто отлегло от сердца. Я подала посланцу руку.

— Умница он, — сказала я. — Догадливый умница. Скажите ему, что он чудесный, я его люблю, и пусть он остаётся у государыни, мессир. Вы все молодцы.

— Адмирал Олгрен передаёт леди наилучшие…

— И я ему, — кивнула я. Я тут же заторопилась снова.

Дворец был полон вкрадчивого зла — и у меня не было лишней минуты на политесы. Валор с моей королевой, она его знает, послушается — я могу пока не думать об этом.

Я должна думать об этой неживой порхающей тьме.

Клай тихо сказал:

— Знаете, что это, леди? — и продолжил, когда я вопросительно обернулась: — Здесь посланцы ада.

Тяпка лязгнула клыками у моего бедра — и я трепанула её по шее.

— Выясним, что им надо, — сказала я и ей, и Клаю. — А потом затолкнём обратно.

Клай смотрел на меня, и в его зрачках сгущался светящийся багровый туман транса.

— Ничего так было написано в той книжке времён Илара, — хмыкнула я.

— Я и ещё кое-что читал, леди, — сказал Клай шёпотом. — Пойдёмте, ради Бога, я уже отдохнул.

У покоев Леноры меня встретил Броук. В галерее и большой гостиной толпились перепуганные фрейлины, бледные лакеи, лейб-медики… Войти к своей госпоже они, похоже, не смели. И я снова слышала…

Ленора уже не просто выла. Я могла расслышать в её вое и воплях: «Карла! Ведьма! Карла!» И у лакея, который держал кувшин, по белому лицу пот тёк крупными каплями, а девчонка-фрейлина, моя ровесница, кажется, еле держалась на ногах.

В гостиной было холодно: рама в окне была по-летнему выставлена, и с площади Дворца врывался ледяной ветер. И всё равно воздух казался спёртым и неживым.

Невидимые мотыльки-сажа порхали над головами людей. Зло висело, как моросящий дождь.

— Уже с четверть часа зовёт вас, — сказал Броук, пытаясь мне улыбнуться.

Я переглянулась с Клаем. Сказать по чести, мне не хотелось туда идти. Я понимала, почему оттуда сбежали дворцовые простецы: зло ощущалось кожей, а не Даром. Его было слишком много. Дар полыхал во мне так, что нервы казались раскалённой проволокой: там было опасно, опасно, опасно…

Но надо.

Я вздохнула, мотнула головой и пошла к дверям в будуар Леноры, а Тяпка побежала за мной. И тут Клай удержал меня за локоть:

— Погодите, леди. На вас никакой защиты.

— Я не умею, — сказала я мрачно. — Даже не представляю как. Я читала, слышала про некоторые артефакты, про амулеты, но у меня ничего нет, я даже не знаю, где взять.

— Так сожрут вас, — сказал Клай. — Давайте я попробую.

— Ты тоже не знаешь толком? — спросил Броук.

— Я знаю хоть что-то, — сказал Клай и вытащил свой нож.

Странную вещичку, успела заметить я. Сточенное лезвие, ручка из вытертой и словно изъеденной чем-то жёлтой кости. Чем-то интересным тянуло от этого ножа, но я не могла ничего разобрать: зло забивало мне чутьё.

Клай резанул запястье сбоку тем жестом, какой обычно рисуют в книжках, когда хотят изобразить некроманта за работой, макнул пальцы в кровь и принялся рисовать на мне. На моей груди, по корсажу — как на деревянной кукле, стараясь только, чтобы линии не прерывались, потом — на лбу. И прохладный покой вдруг сошёл на мою душу.

— Работает, — сказала я. — Я чувствую.

— Отлично, — выдохнул Броук. Его очень ощутимо отпустило.

Тяпа смотрела на меня, виляя хвостом, — кажется, она тоже решила, что работает. И я пошла к дверям.

Клай дёрнулся за мной — и я его остановила:

— А на тебе защиты нет.

У него хватило ума не спорить.

* * *

Они стояли в самом сумрачном углу.

Будуар Леноры освещали два газовых рожка — и я хорошо всё рассмотрела.

Ленора за два дня успела высохнуть, как Гелхард за целый год, только он был живой и больной, а Ленора выглядела, как движимый злой силой труп. Не представляю, откуда в её выкрученном, истерзанном теле брались силы на этот вой.

Её, видимо, пытались положить на кушетку, но она скатывалась на пол: весь будуар пропах мочой, рвотой и кровью, сукровица размазалась по полу, а нижняя рубаха Леноры выглядела заскорузлой бурой тряпкой, будто её тело кровоточило от шеи до лодыжек.

А они втроём, куски непроницаемого мрака в форме искажённых человеческих тел, стояли и смотрели на неё безглазыми лицами. Забрать её пришли. Я давным-давно слышала байки о гончих Ада, но впервые их видела. Оказывается, они бывают и человекоподобными, подумала я и содрогнулась.

Ленора увидела меня и взвизгнула:

— Убери их, ведьма! Убери!

Я бы с радостью.

Тяпка прижалась к моей ноге — и я чувствовала, как она дрожит. Меня тоже мелко трясло — и я никак не могла понять, как вообще ко всему этому подступиться.