Кости и цветы (том 4)

— Уж не сомневаюсь, — кривая усмешка Сайдакуру обнажила один клык: — В прошлый раз твоё творение не протянуло и пяти минут.

— Прошлое помнит твою человеческую бренность. Станем судить минувшим?

— Почему бы и нет, — кузнец положил молот на наковальню. — Я был рукастым и при жизни. Знать ко мне в очередь выстраивалась. Даже король как-то пожаловал. На его золотой кирасе я выгравировал карту Рорха, инкрустировав города сапфирами. Но кому интересны церемониальные доспехи? Годная броня и оружие — вот, что действительно важно. За этим ко мне тоже захаживали. Катана генерала Лью-Наро, того самого, какой набеги северян отбивал, — моя работа. Как и латы рыцарей Великой Пагоды. А теперь чем я занят? Кую короб под бесполезную требуху?

Диана склонила голову набок, уронив на плечо светлую лозу кудрей:

— Осторожнее… — тусклый багрянец глаз воспылал зловещим закатом: — У тех, кто не следит за словами, не мал шанс закончить путь на моём столе…

— Хах. Говоришь так, словно меня можно напугать. Я пошёл за Эстой не из-за страха смерти. Мне нечего было терять. Равно как и сейчас, — Сайдакуру угрожающе приблизился к вампирше: — Хоть я давно мертвец, во мне жизни больше, чем во всех вас, вместе взятых, — он осторожно приподнял её подбородок мокрыми клещами. — Если бы не моя преданность Культу, мы бы поговорили иначе, — кузнец развернулся и зашагал к печи.

— От пренебрежения до инакомыслия — один шаг, — спокойно заметила Диана.

— Смертя не скатёрики — укроет, не вставорики, — была брошена через плечо ещё одна поговорка. — Ты поймёшь, когда он будет сделан, — обхваченный цепью тигель с грохотом встал на плитку. — Возвращайся к полуночи за своей формой. А пока… брысь.

Пронзив могучую спину презрительным взглядом, вампирша растворилась во мраке. Она бы с превеликим удовольствием поступила иначе, но до триумфа оставалось совсем немного — нельзя позволить разногласиям решать судьбу «Лунного венца».

Глава 16

Липовый лес казался по-эльтаронски знакомым. Усыпанные жёлтыми цветами кроны и розовый ковёр вереска наполняли воздух медовым ароматом, таким же сладким и тягучим, как сам мёд. Подлеска не было — взгляд мог свободно лететь мимо десятков деревьев, пока не терялся в подёрнутой дымкой ряби стволов. С таким обзором ни существам, ни бандитам так просто уже не подкрасться. Однако странники решили не испытывать удачу — поехали неторопливо.

Один лишь Скарги неугомонно порхал между деревьями: радовался знакомым местам. Ему было невдомёк, почему люди не спешат, когда дорога известна. Чтобы их ничего не отвлекало, мефит даже спугнул пасшуюся неподалёку лань и прогнал копошившегося у пня ежа. Однако это не помогло — пришлось взяться за птиц. Мефит нырял в густые кроны, поднимая в небо стайки горехвосток, пока не огрёб по рогатой макушке от банды соек. Стало обидно. Он бы с радостью подпалил им хвосты, но, сделав однажды подобное, получил нагоняй от Дельвинуса: его чувства к фамильяру никак не мешали насаждаемой дисциплине.

Так сложилось, что о маге-отшельнике размышлял и Джон:

— Волнуешься? — поглядел он на ехавшую рядом Лайлу, чьё ясное лицо тучами затянула задумчивость. — Встретить старого друга спустя века — то ещё событие.

— Честно? Очень. Я безумно рада вновь увидеть его, но… боюсь обнаружить разочарование в мудрых глазах. Сделка с Леонардо вылилась в новый мир с разгуливающим на свободе демоном. А я даже гексаграмму не смогла уберечь.

— Тогда послушай военного следопыта. Силы были неравны. Уступив позиции, ты спасла своих союзников и получила возможность для перегруппировки с последующим контрнаступлением. Погибни ты тогда, никто б не выжил: кого не прибрал бы мороз, добили бы местные.

— Отчасти ты прав. Даже Скарги вернётся к хозяину невредимым.

Поднявший голову Джон застал, как стайка соек загоняет мефита в липовую крону. Хотелось сказать, с этим можно ещё поспорить, но шутки сейчас были неуместны.

— Полагаю, Дельвинус поможет мне раскрыть потенциал кринтэрха. Он точно что-то знал, раз, приметив в бездыханном теле тёмное начало, оставил гримуар Огня… — взор Лайлы скатился росой в вересковую розовизну, — который я тоже потеряла. Вместе со вложенным в него письмом… — взгляд взмыл к лесу искрой костра: — Но память хранит всё. От последнего символа… до событий, скользящие воспоминания о которых разжигают во мне пламя возмездия. Пусть Дельвинус сделает его пожаром. Беспощадным пеклом. Я готова заплатить за свои ошибки, однако терпеть поражения больше не намерена. Игры богов лишили меня прошлого. Козни демонов осквернили настоящее. Будущее я им не отдам.

— Знаешь, что общего между следом зверя и полосой неудач? — вдруг посмотрел на вампиршу Джон. — И то и другое когда-нибудь заканчивается.

— Да ты философ… и оптимист.

— Ещё какой, — усмехнулся тот. — Потому добавлю: не обесценивай свои победы.

— Предположим. А что с поражениями?

— Сделай выводы и забудь. Иначе они будут грызть тебя изнутри. Станешь как червивое яблоко. В таком виде удаче можно и не приглянуться.