Читаем Костры Сентегира полностью

— А что, вовсе неплохо, — заметила Кардинена, помешивая бурду в котелке наборным черенком ножа. Как выяснилось на днях, саженный тесак из узорного дамаска проходил у нее по разряду столярного инструмента, а уж где до того прятался — непонятно. Может статься, Орхат позабыл с собой прибрать, а она только пристроила к делу.

— Старался.

— Образы… хм… смелые. Заморозки на почве, я так полагаю? И разбитая пополам стеклянная посуда, раз дорога вся в хрустале. Только вот колорит какой-то западноевропейский. И чего так мрачно, а?

— Романтично, я так полагаю.

— Ну, что ты положил и на что — неважно. Там кто был — юноша или, не дай бог, девушка?

Сорди оскорбился предположению настолько, что схватил буковый уполовник и начал яростно мешать им овсянку, оттесняя Карди в сторону.

— Образ такой. Художественно-поэтический. Метафора.

— А, тогда разливай хлёбово по мискам. В самый раз поспело. Да смотри — горелое со дна мне не выскабливай, как в прошлый раз. Если ты обожаешь поджаристые корочки — это твоя личная проблема. Не стоит делиться ею со мной.

Потом Сорди полоскал чашки-ложки в гульливой струе ручейка, отдирал суровым песком котелок. На ополоски приплыла стайка рыбок, деликатно поводя ротиками. Эта мелюзга, похоже, была падка не на одну овсянку, но и на ее пожирателей: стоило подержать посуду час-другой, как стенки становились буквально лакированными, руки, если выдерживали температуру почти абсолютного нуля, — тоже. Впрочем, Сорди было не привыкать к такому косметическому влиянию. Он даже шутил иногда, что своей прелестной молодостью его товарка факт обязана тем, что умывается бурно текущей водицей вместе с живым содержимым.

Места были явно обитаемы, однако он слегка удивился, когда прямо напротив появилась парочка: юнец лет шестнадцати, смуглый и темноволосый, с азиатским разрезом глаз, и беленькая девочка. Оба в совершенно одинаковых рубахах, засученных до колена парусиновых брюках, только мальчишка в тафье, а поверх девочкиных кос небрежно накинут полосатый платок.

— Эй, путник, что ты здесь делаешь, в нашей реке? — крикнул юнец, голос ясно прозвучал в начисто промытом воздухе. «Их реке? Вот новость. Живут рядом? Произношение какое-то странное, — машинально отметил Сорди, — я таких не изучал». Параллельно с этим он отвечал:

— Не видите — рыбок кормлю.

— С таким завтраком, как твой, это, пожалуй, легко выйдет, — рассмеялась девочка.

— А вы что делаете отдельно от своих…м-м… взрослых? («Не дай бог — сироты в таком-то буйном месте. Обижу еще».)

— Как что? Промываем песок и берем шлихи — хотим понять, что творится внутри гор, — мальчик махнул лотком, который держал пока в одной руке.

— Золото ищете?

(«Черт, и зачем я с малолетками связываюсь».)

— Золото не золото, а хороший камень идёт. Любая крупица здешнего песку что драгоценность: хризоберилл, хромдиопсид, ортоклаз…

— Карми, ты бы полегче выражался перед нашей неучёностью и невоспитанностью.

— Отойди в сторонку, женщина, когда беседуют мужчины. Ох, язву из тебя точно сумели воспитать.

— Неужели самоцветы? — заинтересовался Сорди. Разумеется, досужая болтовня, причем в их с Карди положении «крадущихся» и вовсе неуместная.

— Забава для увеличительного стекла. Мелкие кристаллики редких земель. Золото — одни блёстки, и то редко, за ним не охотимся, — с некоторой снисходительностью пояснил Карен.

— Отчего же так?

— Мягкое. И, случается, всё в угар уходит.

Диалог, который перешел на самые пронзительные тона, наконец обратил на себя внимание Карди, которая стала рядом со скинией для ночевки, чтобы послушать не слишком навязчиво.

— Вот как, — Сорди, чувствуя спиной то ли поддержку, то ли порицание своей болтовни, опустил на песок работу и выпрямился. — Любопытные забавки у вас.

— Не забавки. Насущное дело, — рассердилась девочка. — Знаешь, для чего нужна эта каменная мелочь? В сталь подмешивать. Вороные скимитары Даррана, алмазные жальца…

— Кинни, — страшным голосом перебил ее брат. — Это же секрет мастерства.

— Ф-фа! От того секрета все Лэнские Горы на семьдесят семь фарсангов кругом колышутся. Точного рецепта ни ты, ни я не знаем, остальное — корм для воронов.

— Отец бы так не сказал, — укоризненно проговорил юноша. — Ни его побратим. Они ведь нашей добычи ждут, чтобы начать работу над кирасой.

— Вот как? Так это кто семейные тайны перед чужаками расстилает, я или ты? Доспех современного рыцаря — давняя любовь Карима ибн-Карена бану Лино, — фыркнула девочка. — Потому что несбывшаяся.

— Кинька, в который раз! Хочешь на укорот нарваться? — возмутился мальчик. — И вообще, собирай снасти и пошли отсюда — толку не выйдет, от твоего языка вся вода взбаламутилась.

Кардинена, которая до того прислушивалась более-менее спокойно, на последних словах Карми встрепенулась и вышла из тени: клобук откинут назад, накидка распахнута, волосы светятся на солнце. А оружейного пояса нет, отметил Сорди. — Причём вместе с оружием — вот диво!

— Нет чести через воду перекрикиваться, — спокойно проговорила она. — Нет резона приятную беседу на полуслове обрывать. Юноша, тебя как зовут, Карен или Карим?

Перейти на страницу:

Все книги серии Странники по мирам

Девятое имя Кардинены
Девятое имя Кардинены

Островная Земля Динан, которая заключает в себе три исконно дружественных провинции, желает присоединить к себе четвертую: соседа, который тянется к союзу, скажем так, не слишком. В самом Динане только что утихла гражданская война, кончившаяся замирением враждующих сторон и выдвинувшая в качестве героя удивительную женщину: неординарного политика, отважного военачальника, утонченно образованного интеллектуала. Имя ей — Танеида (не надо смеяться над сходством имени с именем автора — сие тоже часть Игры) Эле-Кардинена.Вот на эти плечи и ложится практически невыполнимая задача — объединить все четыре островные земли. Силой это не удается никому, дружба владетелей непрочна, к противостоянию государств присоединяется борьба между частями тайного общества, чья номинальная цель была именно что помешать раздробленности страны. Достаточно ли велика постоянно увеличивающаяся власть госпожи Та-Эль, чтобы сотворить это? Нужны ли ей сильная воля и пламенное желание? Дружба врагов и духовная связь с друзьями? Рука побратима и сердце возлюбленного?Пространство романа неоднопланово: во второй части книги оно разделяется на по крайней мере три параллельных реальности, чтобы дать героине (которая также слегка иная в каждой из них) испытать на своем собственном опыте различные пути решения проблемы. Пространства эти иногда пересекаются (по Омару Хайаму и Лобачевскому), меняются детали биографий, мелкие черты характеров. Но всегда сохраняется то, что составляет духовный стержень каждого из героев.

Татьяна Алексеевна Мудрая , Татьяна Мудрая

Фантастика / Фантастика: прочее / Мифологическое фэнтези
Костры Сентегира
Костры Сентегира

История Та-Эль Кардинены и ее русского ученика.В некоей параллельной реальности женщина-командир спасает юношу, обвиненного верующей общиной в том, что он гей. Она должна пройти своеобразный квест, чтобы достичь заповедной вершины, и может взять с собой спутника-ученика.Мир вокруг лишен энтропии, благосклонен — и это, пожалуй, рай для тех, кто в жизни не додрался. Стычки, которые обращаются состязанием в благородстве. Враг, про которого говорится, что он в чем-то лучше, чем друг. Возлюбленный, с которым героиня враждует…Все должны достичь подножия горы Сентегир и сразиться двумя армиями. Каждый, кто достигнет вершины своего отдельного Сентегира, зажигает там костер, и вокруг него собираются его люди, чтобы создать мир для себя.

Татьяна Алексеевна Мудрая , Татьяна Мудрая

Фантастика / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези / Фантастика: прочее

Похожие книги