Косые тени далекой земли

Получив донесение от Араки, я немедленно дала ему указание отправить тебя в

«Дзэндо» на встречу с заведующим иностранным отделом Хамано. В «Дзэндо» этой весной открыли отделение в Мадриде, возглавляет которое уже известный тебе Синтаку Харуки. Я попросила Араки, чтобы он во что бы то ни стало заставил Хамано свести вас с Синтаку».

Рюмон оторвался от чтения.

Тот самый Араки Дзин, глава отдела срочных новостей, работал на Кивако своего рода шпионом? Ему бы и в голову не пришло, что Араки – этот суровый пуританин – способен на такое.

«Разумеется, добряк Хамано не догадывался, что все произошло по моей указке. Кстати, мое появление во время твоей встречи с Хамано тоже было вовсе не случайно. Я рассудила, что Хамано, узнав, что ты – мой знакомый, станет подгонять Синтаку еще усерднее.

По правде сказать, это я по просьбе одного знакомого приняла Синтаку на работу в

«Дзэндо», и человек он столь же честолюбивый, сколь и работящий.

Втайне от Хамано я позвонила в Мадрид, обещала Синтаку пост заведующего иностранным отделом и потребовала взамен сотрудничество. Он должен был водить тебя по ресторанам, показывать достопримечательности и всячески мешать твоей работе, не оставляя тебя ни на минуту во все время твоего пребывания в Испании, и при этом подробно докладывать мне обо всем, что тебе удалось выяснить.

Я понимала, что, сколько бы он ни досаждал тебе, ты все равно посчитаешь, что он лишь выполняет указания своего начальника, Хамано, и тебе и в голову не придет, что на самом деле за Синтаку стою я. Потому я и решилась на это».

Перед глазами всплыло лицо Синтаку Харуки – очки в металлической оправе и короткие усики.

В Испании Синтаку лип к Рюмону как пиявка, приставая с бесконечными расспросами о ходе его работы. Хотя Рюмона это раздражало он тем не менее приписывал поведение Синтаку ненасытному любопытству, свойственному этому человеку, и в конце концов даже несколько привязался к нему.

При мысли о том, что все это время Синтаку руководило одно лишь честолюбие, на Рюмона словно повеяло холодом.

«Синтаку с похвальным старанием докладывал мне обо всех твоих действиях и о продвижении твоей работы. Слушая его отчеты, я понимала, что ты неотступно идешь по следам Гильермо, и чувствовала, что скоро все выходы будут мне отрезаны.

Только что Синтаку позвонил мне в последний раз. Сейчас у нас – шестое ноября, одиннадцать вечера. По словам Синтаку, ты вскоре отправишься на площадь Эспанья, встречаться с Кирико.

Когда я узнала, что Кирико еще жив и что ты сумел отыскать его, у меня потемнело в глазах. Кирико хорошо знает и меня, и то, чем я занималась в Испании. Я поняла, что все кончено.

Я уже знаю, что ты взял с собой фотографию твоих дедушки и бабушки и твоей матери, а также тот кулон, который достался тебе от нее. Встретившись с Кирико, ты узнаешь, что Рикардо и Мария были убийцами на службе у Сталина. Также прояснится и то, что эти двое и супруги Нисимура – разные люди. К тому же ты наверняка узнаешь и то, что твоя мать – вылитая Мария.

Пожалуй, уже хватит. Я признаюсь.

Я и есть Мария».

Строчки письма расплылись перед глазами.

Рюмону не хватало воздуха, и он несколько раз сделал глубокий вдох.

Рюмон уже знал это, и все же теперь, когда он прочитал ее собственное признание, слова Кайба Кивако отозвались болью в его сердце.

Те три буквы «К», о которых говорил ему Гильермо, обозначали имя самого Гильермо – Кацудзи, имя его дочери Кадзуми и настоящее имя Марии Катано – то есть Кивако.

Другими словами, именно Кивако и была его родной бабушкой.

Рюмон собрался с духом и снова взялся за письмо.

«Меньше всего я хотела, чтобы о моем прошлом узнал именно ты. Но теперь уже ничего не поделаешь. Мои преступления не искупить и за век.

Скорее всего, твою поездку в Испанию подстроил не кто иной, как хитроумный Рэндзо. Я не знаю, как у тебя появилась идея выступить с этим проектом, но у меня нет ни малейших сомнений в том, что он приложил к этому руку.

Случилось это ранней весной. Рэндзо вместе с семьей (моей родной дочерью Мисаки и внучкой Юкико) пришел ко мне в гости. В момент их приезда я разбирала в своей комнате ценные бумаги, оставив дверцу сейфа открытой.

Внезапно в комнату вбежала женщина, которая помогает мне по хозяйству, со словами, что Юкико, только войдя в дом, поскользнулась в прихожей, ударилась головой о пол и потеряла сознание. Насколько я поняла, по дороге в машине ее укачало и у нее случился приступ малокровия. Я все бросила и выбежала из комнаты.

За исключением тебя, на данный момент моя внучка Юкико – единственная, у кого в жилах течет кровь Кайба и кто мог бы продлить наш род. Чтобы не дать нашему роду иссякнуть, придется последовать примеру предыдущих трех поколений и сделать наследником родового имени ее будущего мужа. Но если с ней что-нибудь случится, это станет невозможным.

Сама не своя от волнения, я сперва распорядилась, чтобы ей постелили футон в дальней спальне, приготовила грелку со льдом, нашла нюхательную соль и вызвала доктора – другими словами, развила бурную деятельность, пытаясь привести Юкико в чувство.