Кот, который ходил сквозь стены

— Нет! Ингрид мне не начальница… и ты тоже, бабушка Хейзел. Когда я покинула дом, я была ребенком, робкой девственницей, и ничего не знала о мире. Но теперь я не ребенок, и уже несколько лет не девственница: я — боевой ветеран, которого ничем не испугаешь. — Она пристально посмотрела мне в глаза. — Я не буду использовать ребенка, чтобы заманить Ричарда под венец.

— Но, Гретхен, меня не надо заманивать: я люблю детей. Я хочу на тебе жениться.

— Правда? Почему? — В ее голосе прозвучала грусть.

Разговор приобретал чересчур серьезный оборот. Настала пора сменить тему.

— Почему я хочу жениться на тебе, дорогая? Чтобы шлепать тебя по попке и смотреть, как та краснеет.

Гретхен раскрыла рот, потом улыбнулась, и на щеках ее появились ямочки.

— Это нелепо!

— Думаешь? Может, в этих краях беременная женщина не обязана выходить замуж, но шлепки — совсем другое дело. Если я отшлепаю жену другого мужчины, обидится он, или она, или оба. Слишком рискованно. Обо мне пойдут слухи или случится что-нибудь похуже. Если отшлепать незамужнюю девушку, она может захомутать меня, даже если я не люблю ее и отшлепал просто pour le sport[74]. Лучше уж женюсь на тебе — ты к этому привыкла, тебе это нравится. И у тебя достаточно крепкая попка, что тоже неплохо, ведь я шлепаю со всей силы. Просто зверски.

— Тьфу! Откуда эта глупая мысль, будто мне нравятся шлепки по попе? — (Почему у тебя вдруг сморщились соски, дорогая?) — Хейзел, он и вправду больно шлепает?

— Не знаю, милая. За такое я тут же сломаю ему руку, и он это знает.

— Вот видишь, Гретхен? Меня лишили всех маленьких невинных радостей, я практически бесправен. Если только ты не выйдешь за меня замуж.

— Но я…

Гретхен внезапно встала, едва не залив плавучий столик, повернулась и быстро выбралась из бассейна. Поднявшись, я смотрел вслед девушке, пока та не скрылась из виду. Пожалуй, я не поймал бы ее, даже если бы уже привык к новой ноге: Гретхен бежала, словно напуганное привидение.

Я снова сел и вздохнул.

— Что ж, мамочка, я пытался. Ничего не вышло.

— В другой раз, Ричард. Она хочет. Она еще передумает.

— Ричард, — сказала Ся, — ты упустил всего лишь одно слово: любовь.

— Что такое любовь, Ся?

— То, что хочет услышать женщина, собираясь замуж.

— Это ничего не говорит мне о его смысле.

— Ну… я знаю формальное определение. Гм… Хейзел, ты знакома с Джубалом Харшоу? Членом Семейства Старейшего?

— Много лет. Во всех смыслах этого слова.

— У него есть определение…

— Да, знаю.

— Определение любви. Думаю, оно позволит Ричарду с чистой совестью употребить это слово в разговоре с Гретхен. Как говорит доктор Харшоу, «любовь — это субъективное состояние, при котором благополучие и счастье другого человека необходимы для вашего счастья». Ричард, мне кажется, ты продемонстрировал именно такое отношение к Гретхен.

— Я?! Ты с ума сошла, женщина. Я просто хочу загнать ее в безвыходное положение, чтобы шлепать ее по попке, когда захочу, и смотреть, как эта попка краснеет. Шлепать сильно. Жестоко.

Я выпятил грудь, чтобы выглядеть как настоящий мачо, но вышло не слишком убедительно — нужно было что-то делать с брюшком. Да ладно, черт возьми, я же все-таки был болен.

— Да, Ричард. Хейзел, думаю, чаепитие закончено. Не хотите ли вдвоем зайти ко мне? Я слишком долго вас не видела. И позову Чой-Му, — наверное, он не знает, что Ричард теперь свободен от поля Леты.

— Неплохо, — согласился я. — А отец Шульц тоже здесь? Дамы, подайте, пожалуйста, мою трость. Думаю, я мог бы пойти за ней и сам… но не уверен, что стоит рисковать прямо сейчас.

— Точно не стоит, — твердо заявила Хейзел, — и ты уже достаточно находился сегодня. Тина…

— Что за шум?

— Можно мне кресло? Для Ричарда?

— Почему не три?

— Одного хватит.

— Сейчас все будет тип-топ. Ричард, не сдавайся, она слабеет. Наша беременная воительница.

У Хейзел отвалилась челюсть:

— Ох… я и забыла, что мы уже не были наедине. Тина!

— Не беспокойся. Я же твоя подружка, помнишь?

— Спасибо, Тина.

Мы все встали, собираясь выйти из бассейна. Остановив меня, Ся обхватила меня руками, посмотрела мне в глаза и сказала достаточно громко, чтобы Хейзел услышала:

— Ричард, я и раньше сталкивалась с благородством, но нечасто. Я не беременна. Жениться на мне вовсе не надо — я не нуждаюсь в муже и не хочу его. Но приглашаю провести медовый месяц со мной, в любое время, как только Хейзел тебя отпустит. А еще лучше — вас обоих. Ты — рыцарь в сверкающих доспехах. И Гретхен это знает.

Она страстно поцеловала меня. Когда мой рот освободился, я ответил:

— Это вовсе не благородство, Ся. Просто необычный метод соблазнения. Заметила, как легко ты поддалась? Скажи ей, Хейзел.

— Он благороден.

— Вот видишь? — торжествующе заявила Ся.

— И страшно боится, что другие об этом узнают.

— Чушь! Давай расскажу о моей учительнице в четвертом классе.

— Потом, Ричард. Когда у тебя будет время навести глянец. Ричард рассказывает отличные истории на ночь.

— Если никого не шлепаю. Ся, у тебя краснеет попка?