Кот, который ходил сквозь стены

И мы оказались на борту. Я вновь перестал понимать, что происходит: из машины хлынуло множество парней и девушек — все до одного рыжие, — которые бросились исполнять распоряжения Хейзел. Двое внесли в машину ребе Эзру, а третий сложил его инвалидное кресло и передал четвертому. Затем туда втолкнули Чой-Му и Гретхен, а следом за ними — отца Шульца и Ся, настаивавшую на том, что она займется мной. Затем двое рыжих, мужчина и женщина, внесли меня, бросив следом мои окровавленные штаны. Я судорожно вцепился в трость.

Внутри машины я почти ничего не увидел. Дверь вела в четырехместную кабину для пилота и пассажиров. То ли космолет, то ли нет — приборы выглядели странно, а я был не в том состоянии, чтобы размышлять о принципе их работы. Меня протащили между сиденьями, втолкнули через дверь, располагавшуюся позади них, в грузовой отсек, и уложили на сложенное кресло ребе Эзры.

Неужели со мной будут обращаться как с грузом? Но нет, вскоре меня развернули на девяносто градусов, пронесли через другую дверь, побольше, снова развернули на девяносто градусов и опустили на пол.

И я был рад, что мне не нужно с него вставать!

Впервые за многие годы я ощущал нормальный земной вес.

Нет, не совсем так — я ощущал его в течение нескольких мгновений вчера, в капсуле баллистического туннеля, чуть дольше — в колымаге «Бюджет-джетс», и около часа — на «Ферме старого Макдональда» четыре дня назад. Но на этот раз внезапная тяжесть застигла меня врасплох и никуда не исчезала. Из-за кровопотери дышать было тяжело, голова снова закружилась.

Полный жалости к себе, я увидел лицо Гретхен, которая выглядела до крайности испуганной и несчастной.

— Приляг, дорогая, — говорила Ся. — Лучше всего рядом с Ричардом. Ричард, можешь подвинуться? Мне тоже хочется лечь — что-то я неважно себя чувствую.

В итоге я оказался между двумя симпатичными девушками, прижавшимися ко мне, но сам совершенно не желал ни к кому прижиматься. Считалось, что я обучен сражаться при двойной земной перегрузке, или двенадцатикратной лунной. Но это было давно, к тому же я в течение пяти с лишним лет вел сидячий образ жизни при пониженной силе тяжести.

Похоже, Ся и Гретхен тоже не проявляли никакого интереса ко мне.

Появилась моя любимая, неся наш миниатюрный клен. Опустив его на подставку, она послала мне воздушный поцелуй и начала опрыскивать деревце.

— Ся, давай я налью теплую ванну для вас с Гретхен, урожденных лунарок. Вы сможете забраться туда вдвоем.

Услышав эти слова, я огляделся вокруг. Мы находились в ванной комнате, которая ничем не напоминала кабинку освежителя четырехместного космолета или даже нашего номера в «Раффлзе» — это была настоящая древность. Видели когда-нибудь обои с изображениями фей и гномов? И вообще, вы видели обои? Как насчет гигантской чугунной ванны на когтистых лапах? Или унитаза с деревянной крышкой и бачком наверху? Помещение выглядело как зал музея культурной антропологии… но все в нем было ярким, новым и сверкающим.

Мне стало интересно, сколько крови я потерял.

— Спасибо, Гвен, но думаю, мне это не нужно. Гретхен, хочешь поплавать в воде?

— Я вообще не хочу шевелиться!

— Это ненадолго, — заверила их Хейзел. — Гэй дважды прыгнула, чтобы увернуться от шрапнели, иначе нас бы сбили. Ричард, как ты себя чувствуешь?

— Выживу.

— Конечно выживешь, дорогой. Я сама ощущаю тяжесть после года в «Золотом правиле», но не слишком сильно, поскольку ежедневно тренировалась при одном g. Дорогой, ты серьезно ранен?

— Не знаю.

— Ся?

— Сильное кровотечение, несколько мышц задето. Рана длиной сантиметров двадцать-двадцать пять, довольно глубокая. Кость, скорее всего, не задета. Мы наложили на рану давящую повязку. Если на корабле есть нужное оборудование, хотелось бы обработать рану как следует, а заодно вколоть антибиотик.

— Ты отлично справилась. Скоро мы сядем. Там будет и оборудование, и профессиональная помощь.

— Ладно. Если честно, мне самой не очень хорошо.

— Тогда попробуй отдохнуть — Хейзел подняла мои окровавленные штаны. — Нужно их замочить, пока пятна не засохли.

— В холодной воде! — выпалила Гретхен, но тут же порозовела и застенчиво добавила: — Так говорит мама.

— Ингрид права, дорогая, — Хейзел открыла кран. — Ричард, должна признаться, что в суматохе я потеряла твою новую одежду.

— Одежду можно купить. Я думал, что могу потерять тебя.

— Добрый мой Ричард. Вот твой бумажник и разные мелочи. Пошарила по карманам.

— Отдай-ка лучше мне. — Я сложил все в нагрудный карман. — Где Чой-Му? Я его видел. Или нет?

— Он в другой кабинке, с отцом Шульцем и отцом Эзрой.

— Гм? Хочешь сказать, что в этой четырехместной машине целых две кабинки освежителя? Она ведь четырехместная?

— Да, и в ней две кабинки, но погоди, ты еще увидишь розовые сады. И плавательный бассейн.

Я хотел было возразить, но промолчал. Мне так и не удалось составить формулу, чтобы вычислять, шутит моя жена или говорит чистую правду, в которую невозможно поверить. От дурацкой дискуссии меня спас приход рыжеволосой девушки — она была мускулистой, веснушчатой, по-кошачьи гибкой, подтянутой и знойной.

— Тетя Хейзел, мы сели.