Кот, который ходил сквозь стены

— Спасибо, Лор.

— Не Лор, а Лаз. Кас спрашивает, кто останется здесь, кто летит с нами и сколько времени до старта. Гэй интересуется, будут ли нас бомбить и нельзя ли ей припарковаться на один скачок дальше. Когда ее бомбят, она нервничает.

— Что-то тут не так. Гэй не должна спрашивать напрямую. У нее есть какая-то причина беспокоиться?

— Думаю, она не доверяет мнению Каса.

— Может, она и права. Кто командует?

— Я.

— Ясно. Я сообщу тебе, кто летит, а кто остается, когда поговорю с моим папой и дядей Джоком. Думаю, это займет несколько минут. Можешь разрешить Гэй припарковаться в мертвой зоне, но пусть остается на моей триаде частот — вдруг нам придется поспешить. А сейчас я хотела перенести моего мужа… но сначала я должна попросить у другого нашего пассажира кресло-каталку.

Хейзел повернулась, собираясь уйти.

— Мне не нужно кресло-каталка! — крикнул я, но она, похоже, меня не услышала.

Двое рыжих вынесли меня из корабля и усадили в кресло Эзры, опустив спинку и подняв переднюю опору. Одна из них, девушка, накрыла мне колени и ноги громадным банным полотенцем.

— Спасибо, Лаз, — сказал я.

— Я Лор. Не удивляйся, если полотенце исчезнет. Мы никогда не выносили их наружу.

Она вернулась на борт, и Хейзел покатила кресло под носом корабля к его левому борту. Это вполне меня устраивало: я сразу же увидел, что это действительно космолет с несущим корпусом и убирающимися крыльями. Непонятно, как проектировщик втиснул две большие кабинки освежителя в его левый борт: это противоречило законам аэродинамики.

Так и оказалось. Левый борт ничем не отличался от правого: такой же гладкий и изящный. Никакого пространства для кабинок.

Впрочем, времени размышлять об этом не было. Когда мы несколько минут назад сворачивали в боковой туннель, к «Раффлзу», мой «Сонихрон» показывал ровно семнадцать по Гринвичу, или по времени Луна-Сити… что соответствовало одиннадцати утра в шестой зоне на шарике.

Именно там мы сейчас и находились — в шестой зоне, на северном пастбище фермы моего дяди Джока в окрестностях Гриннела, штат Айова. Очевидно, я не только потерял много крови, но и получил основательный удар по башке — ведь даже самый быстрый военный корабль летит от Луны до Терры не меньше двух часов.

Перед нами возвышался элегантно отреставрированный викторианский дом дяди Джока, с куполом, верандами и огороженной площадкой на крыше, а сам он шагал к нам вместе с двумя мужчинами. Дядя выглядел таким же живчиком, как и всегда; на голове красовалась неизменная копна серебристо-белых волос, делавшая его похожим на Эндрю Джексона[65]. Дядиных спутников я не знал. Они были намного моложе его — но это можно сказать почти о любом человеке на Земле.

Хейзел остановила кресло, подбежала к одному из них, бросилась на шею и расцеловала. Высвободив ее из чужих объятий, дядя осыпал ее такими же горячими поцелуями и передал третьему, который после аналогичного приветствия поставил ее на ноги.

Прежде чем я успел почувствовать себя лишним, она повернулась и взяла первого мужчину за левую руку:

— Папа, познакомься с моим мужем, Ричардом Колином. Ричард, это мой папа Манни, Мануэль Гарсия О’Келли Дэвис.

— Добро пожаловать в Семейство, полковник. — Он протянул мне правую руку.

— Спасибо, сэр.

Хейзел повернулась к третьему:

— Ричард, а это…

— …доктор Хьюберт, — прервал ее дядя Джок. — Лейф, пожми лапу моему племяннику, полковнику Колину Кэмпбеллу. Добро пожаловать домой, Дикки. Что ты делаешь в этой детской коляске?

— Наверное, просто ленюсь. Где тетя Сисси?

— Само собой, мы ее заперли, зная о твоем приезде. Но чем ты занимался? Похоже, не успел вовремя увернуться. Сэди, от Дикки стоит этого ожидать — он всегда был чересчур медлительным. С трудом научился садиться на горшок, а игру в ладушки так и не освоил.

Я начал подбирать достаточно оскорбительный ответ на весь этот вздор (как вести себя с нашим семейным скандалистом, я знал с давних пор), когда земля вдруг вздрогнула и раздался грохот взрыва. Не ядерный заряд, а лишь бризантная бомба. Но все равно было тревожно: бризантная взрывчатка — не игрушка, и оказаться в зоне ее действия — не лучший способ лишиться жизни. Впрочем, хороших способов вообще нет.

— Не замочи штаны, Дикки, — сказал дядя. — В нас не стреляют. Лейф, осмотришь его здесь? Или в доме?

— Покажите мне ваши зрачки, полковник, — попросил доктор Хьюберт.

Я посмотрел на него, а он — на меня. Когда Хейзел остановила кресло, космолет находился слева. Но после взрыва он куда-то исчез. «Исчез и, словно облако, растаял»[66]. По всей видимости, я окончательно свихнулся.

Похоже, остальные этого не заметили. Я тоже сделал вид, будто ничего не замечаю, и посмотрел на врача. Где-то я его недавно видел, только где?

— Сотрясения вроде нет. Чему равен натуральный логарифм числа «пи»?

— Будь у меня все шарики на месте, разве я оказался бы здесь? Послушайте, док, давайте не будем играть в загадки. Я устал.

Неподалеку взорвался еще один бризантный снаряд (или бомба), намного ближе первого. Сняв полотенце с моей левой ноги, доктор Хьюберт ткнул в повязку, которую наложила Ся.

— Больно?