Кот на Рождество

Странно, но, как только я принял это решение, мой кот, находясь в постоянной готовности к сопротивлению, выработал свою собственную тактику. Мы вступили в противоборство.

Все произошло на следующий день после Рождества. Это случилось из-за подарка, который Мариан принесла ему в Рождественскую ночь, - матерчатого мячика из той кучи сувениров, что предназначалась для котов в нашем офисе. Наверняка коту приходилось в своей жизни играть разными предметами, но по тому, как он шел к мячику, я мог бы с уверенностью сказать, что у него никогда не было настоящей игрушки.

Весь вечер он кусал, бил, гонял и трепал мячик и, конечно, испортил его. В конце концов мне стало ясно, что мячик надо спрятать, хотя я чувствовал, что кот прекрасно знает то место под диваном, где мячик лежит и откуда он мог бы его вытащить гораздо быстрее, чем я.

Как-то я читал статью одного специалиста, который, очевидно, обучал многих котов. Среди других советов он рекомендовал владельцу кота не употреблять таких собачьих команд, как «Сидеть!», «Лежать!», «Замри!», а пользоваться специфически кошачьими - «Присесть!», «Плюхнуться!», «Спать!». Вдобавок к этому предлагалось «легкое прикосновение».

Вооруженный этой информацией, я намеревался обратить нашу игру в обучение, при этом у меня возникло приятное ощущение, что я нахожусь на передовых позициях современного образования. Я достал мячик из-под дивана и, вместо того чтобы бросить его коту, бросил его немного в сторону.

- Иди возьми его, - сказал я серьезным тоном. - Принеси.

К тому же я не только последовал совету «слегка дотронуться», что в данном случае было равнозначно «слегка подпихнуть», но и подтолкнул его. Мое намерение было кристально ясным: кот пойдет, возьмет мячик и принесет его.

Вот что ответил мне кот:

- У того, кто и котом командует, и сам достает мячик, - с головой определенно не все в порядке. - И, соглашаясь сделать то, что я хочу, он, несомненно, решил превратить все это в урок для меня, а не для себя.

Сначала кот сидел и смотрел на мячик. Потом - прямо на меня.

Потом дважды медленно ударил хвостом. Коты, настойчиво и терпеливо пытался он вложить мне в голову, не приносят убитую дичь, не делают ничего из тех невероятных вещей, которые делают другие животные, чье название он предпочитает не упоминать.

Кот, по-видимому, решил, что я раскаиваюсь, потому что, внимательно глядя на меня зелеными глазами, слегка смягчил резкость ударов хвостом.

- И, - терпеливо продолжал он, - стоит понять, что это не потому, что котам не нравятся игры. Коты любят играть и вкладывают в свои игры больше, чем те животные, которых не стоит упоминать. Но это должны быть игры, в которые им самим хочется играть, которые они сами начинают.

Спустя какое-то время мы продолжили наш разговор.

- Иди сюда, - сказал я ему. - Подойди! - повторил я, чтобы не было никакой ошибки.

Он смотрел на меня так, будто не верил своим ушам. Несмотря на то что я, несомненно, внимательно отнесся к его рассуждениям о поисках дичи, он вдруг слышит это оскорбительное «Подойди!». Ну, это уж слишком! Словно он общается с персоной, которая, по словам древнего мудреца, играет с неполной колодой карт. Кот набрался терпения и решил заняться моим поведением.

Я повторил:

- Напоминаю, я просил тебя подойти. - И, думая о нашем с ним будущем, задал один-единственный вопрос: - Почему бы тебе не послушаться меня?

Коты не кивают головами. В этом нет нужды. Коты помахивают хвостами. И он сделал это так, что мне стало ясно: обсуждение закончено.

- Коты, - безапелляционно заявил он, - не подходят, когда их зовут.

- Ну-ну, - ответил я. - Никогда? А если их зовут обедать?

Он демонстративно вздохнул.

- Это, - попытался он объяснить, - совершенно другое дело.

Я снова задал неприятный ему вопрос:

- Если наши дискуссии будут идти в таком русле, то нельзя ли мне прокладывать их курс? И еще прошу ответить: почему все-таки ты не можешь подойти?

На этот раз его ответ был однозначен, будто он произнес его вслух.

- Это - дело принципа.

Я ухватился за последнюю соломинку. Я сказал, что знавал в своей жизни многих котов и, может, это ему и неприятно, немало разных других животных. И мне всегда нравились те животные, которые сразу подходили, если их просили о таком пустяке.

На это он ничего не ответил. Он, видимо, пришел в ужас от того, что такая персона, как я, большую часть жизни провела в компании созданий более низкого ранга. Меня поставили перед фактом окончания дискуссии, и я расценил это как ультиматум. Он лениво и грациозно поднялся, прошел мимо мячика и устроился в дальнем углу комнаты.

- Коты, - заявил он еще раз, - не подходят. Я решил проявить терпение.

- Хорошо, - сказал я ему, - мне кажется, что мы еще раз пришли к компромиссу. И хотя я потратил столько времени на существо, которое, несмотря на все мои старания, заняло такую позицию, мне было бы приятнее, чтобы рядом оказался друг, который все-таки подошел бы, когда его просят об этом.