Кот ушел, а улыбка осталась

— Товарищ капитан, самолет в 9.05, — сказала она. — Опоздает! Один дурак вовремя не уедет, эти евреи опять шум поднимут. ООН, «Голос Америки», права человека. Нам это надо?

— Ну, ладно, пусть едет, — сказал дежурный.

— Товарищ капитан, а второй?

— Василий Кузьмич? Он что, тоже в Израиль?

— Нет, Василий Кузьмич — главный раввин Московской области.

А через какое-то время к Васе выяснять отношения пришел настоящий раввин. Настоящего раввина сыграл Игорь Кваша.

Между прочим. На съемочной площадке первый раз мы с Игорем встретились в 57 году. В короткометражном фильме «Тоже люди» он пробовался на роль французского солдата. Но не прошел. Слишком молодо выглядел.

Районные филателисты

График работы на этой картине был напряженный: шестидневная рабочая неделя в две смены. За восемь недель мы должны были снять уйму объектов, раскиданных географически: Грузия, Москва, Вена, Израиль, Синайская пустыня.

Начали снимать в Грузии. За неделю сняли все, что было запланировано, включая израильские объекты (сцену в подземном гараже и в голландском посольстве).

В Москве мы начали снимать со сцены: Яша с семьей уезжает в Израиль, Мераб его провожает (снимали в аэропорту Шереметьево). В аэропорту Мераб хочет выпить с братом на прощание шампанского. В буфете с нашей стороны шампанского нет (антиалкогольная кампания), а за паспортным контролем есть все. Мераб по документам брата (они очень похожи) проходит паспортный контроль, покупает бутылку шампанского, возвращается обратно, но его не пускают.

В аэропортах вообще снимать непросто, а в нашем случае было особенно сложно. Поскольку в то время немцам Поволжья разрешили уезжать на историческую родину. В ожидании своих рейсов немцы с детьми и со всем своим скарбом разместились на скамейках и на полу. Их было много. Ночевали они там же. Мы понимали, что, если к нам в кадр попадут спящие на полу люди, нашу картину за очернительство советской действительности закроют. Поэтому для каждой точки мы уговаривали всех подняться и переместиться. И так в течение шестнадцати часов раз десять (график был напряженный, работали в две смены). К концу первого съемочного дня мы люто ненавидели друг друга. Мы немцев, а немцы нас.

Для того чтобы снимать на погранично-паспортном контроле (ППК) и за ним, нужно было получить разрешение от начальника погранотряда аэропорта Шереметьево. За месяц до съемок мы дали ему сценарий. Он прочитал и сказал, что разрешения на съемки не дает.

— Хотите показать на весь мир, что советские пограничники настолько непрофессиональные, что граждан по чужим паспортам пропускают!

— У него паспорт брата, а они очень похожи, на фотографиях невозможно различить.

— На то он и пограничник, чтобы различать!

Опять пришлось обратиться к Шахназарову.

В итоге разрешение на съемки на ППК аэропорта Шереметьево дал начальник пограничных войск КГБ СССР генерал армии В. А. Матросов.

Для того чтобы снимать за государственной границей, мы до начала съемок сдали списки с паспортными данными съемочной группы и актеров, которые будут работать с той стороны границы, и нас туда пропускали строго по списку по общегражданским паспортам.

Начали снимать со сцены, как Мераб и Боря проходят паспортный контроль, а с ними иностранец с балалайкой и еще три человека. Юсов ставил свет. Рядом со мной стоял заместитель начальника погранотряда с нашим сценарием в руках. Сам начальник от огорчения, что нам разрешили глумиться над советскими пограничниками, на работу в тот день не вышел. Я убеждал заместителя, что ничего дискредитирующего пограничную службу в сценарии нет. Комедия. Все условно.

— А я вообще молчу. У меня — приказ.

— Мы готовы, — сказал Юсов.

— Приготовились к съемке! Мотор, камера! Начали!

Паспортный контроль прошли Мераб, Боря и иностранец с балалайкой.

— Стоп! Давайте еще дубль!

— Секундочку! Товарищ режиссер, а какой штемпель ваш пограничник ставит? — спросил замначальника.

— Никакой, просто вид делает. В кадре только голова видна.

— Ставит, это слышно. Товарищ Янковский, — обратился он к Олегу, — можно посмотреть ваш документ?

— Пожалуйста, — Олег протянул ему свой «паспорт».

Замначальника взял его, раскрыл и посмотрел на меня.

— Так! Товарищ режиссер, а товарищ Матросов в курсе, что в вашей кинокомедии советский пограничник при прохождении ППК ставит в паспорта печать районных филателистов? Остановите киносъемку!

— Каких филателистов?

— А вот, читайте. Это уже не смешно!

В «паспорте» стояла треугольная печать с надписью: «Добровольное общество филателистов при Доме пионеров Фрунзенского района».

— Саша, откуда взялась эта печать? — спросил я.

— Не знаю, — пожал плечами Саша. — Товарищ майор, эта печать не в кадре, ее не будет на экране.

— Не будет, говорите? Открываем сценарий, — он открыл сценарий на закладке. — Читаем: «Крупно. Рука пограничника ставит печать». Значит, печать этих районных филателистов народ все-таки увидит и прочитает?

— Этого кадра не будет — вы же не даете свой штемпель...

— Георгий Николаевич, извините, что отвлекаю, — сказала помреж Ира Фандера, — там уже чужие проходят!..