Кот в красной шляпе

— Можете промыть ему рану, — сообщил Рыжик, забирая стрелу и окручивая её вокруг своей шеи. Деревянная стрела не сломалась, а стала странным украшением шеи кота. Вытянув из своего тела другую стрелу, Рыжик наградил себя вторым кольцом, висящим на шее.

— Кот, как ты всё сделал? — спросила Маргина, роясь у Фроста в шкафу и пытаясь найти дезинфицирующие препараты. Рыжик бухнул ей в голову всю информацию, и он даже присела на полусогнутые ноги.

— Я так не смогу, — постояв немного и держась за шкаф, сказала она коту. Кот хмыкнул, удивительным образом успевший набраться дурных привычек у людей.

— Мама, — спросила Байли, — с папой будет всё хорошо?

— Думаю, да, хотя рана глубокая, — Маргина снова глянула на Рыжика и растерянно сказала: — Если бы не кот, своего отца ты бы живым не увидела.

— А что делать с Шергом? — спросил Хенк, показывая на застывшего советника.

— Пусть идёт на все четыре стороны,— сказала Маргина, потом, глянув на Рыжика, добавила: — К тому же не я его превратила в статую.

Шерг, вдруг очнувшись, зашевелился и разделился на четырёх Шергов, которые отправились в четыре разные стороны, причём двум из них пришлось прыгать через заборы.

Поражённые Тая и Роз, увидев начальника в четырёх ипостасях, с ужасом ожидали своей участи, а Рыжик, испытав сильные эмоции Шерга при разделении, которое Шерг желал другим, думал: делить девушек или не делить, но считав симпотами эмоции Маргины, разочарованно определил, что не всем людям нравятся такие мысли.

Поэтому, он с перебором впрыснул в кровь девушек немного алкоидов, доведя их до состояния эйфории.

— Девочки, идите домой, и отдохните, — бросила им Маргина. Тая и Роз, почти доведённые до состояния экстаза, уже собирались ускользнуть, но чувство долга у Таи поинтересовалось:

— А завтра?

— А завтра, как всегда, — сказала Маргина и беспомощно спросила у Байли:

— Куда же убежала Элайни?

* * *

Уже опустился вечер, когда Маргина, хлопоча возле Фроста, воскликнула:

— О, боги фрей, я забыла о заседании Совета Фрей.

Вытащив из сумки мэтлоступэ, она вскочила на него и умчалась, покинув Байли возле отца. Перчик отправился проводить Леметрию, так как завтра ей нужно уезжать домой, а Хенк и Рыжик остались с Байли в доме доктора Фроста.

— Иди, поспи, — сказал Хенк, улыбнувшись Байли, — а я подежурю.

— Можете идти вдвоем, — сообщил им Рыжик, — я справлюсь без вас.

Молодые люди подозрительно быстро согласились и исчезли, а Рыжик остался размышлять у дивана, где на боку лежал усыплённый доктор Фрост. Слой информации, полученной Рыжиком за такое короткое время, оказался таким насыщенным, что он не успевал наполнять глифомы.

Его темп жизни на планете Даррес в туманности Кошачий глаз, созвездия Дракона, значительно отличался от жизни на Глаурии: его планета, пустынная и безжизненная, могла порадовать только редкими падениями небесных тел, на мгновение нарушающих мерное течение жизни.

Единственным его развлечением было играть с метеоритами. Рассчитав, куда упадёт небесное тело, Рыжик подставлялся под него, чтобы он его осалил, как в детской игре. То, что после такого шлепка ему приходилось собирать себя по кусочкам, составляло изюминку игры, занимая его на некоторое время.

Сейчас, увидев такую красивую планету, как Глаурия, он поклялся себе, что по возвращению домой изолирует участок планеты и сделает для себя сад, где, возможно, заведёт себе какую-нибудь зверушку, которой посвятит всё свободное время.

Размечтавшись, Рыжик подумал: «А, не замахнуться на большее?» — вспоминая, чем грозят Хранителю подобные мероприятия. Собственно говоря, особенно беспокоиться не приходилось, так как больше, чем забвение в какой-нибудь дыре, ему не грозило.

Шорох во дворе нарушил мерное течение мыслей Рыжика, и он с интересом погрузил свои симпоты в новое существо, появившееся возле дома доктора Фроста. Странный бутерброд из оболочек его позабавил: наружная оболочка была самца, а внутри располагалась самочка. Как оказалось, самочка была разыскиваемая Элайни. Рыжик ничего не предпринимал, наблюдая симпотами, что она собирается делать.

Обследуя всё снаружи, Элайни обошла вокруг дома, тихо приоткрыла дверь и зашла в зал, полуосвещённый шаром. Увидев возле дивана сидящего кота, она зашептала: «Серёжа, это ты?»

Кот ничего не ответил, а вот Фрост открыл глаза. Приходить в сознание доктору было рановато, но Рыжик решил, что пусть всё идёт естественным путём. Увидев силуэт Сергея, он спросил:

— Элайни, это ты?

— Да, дядя Фрост, — ответила Элайни, а Рыжик наблюдал, как спрятавшаяся внутри Сергея женщина управляется с его телом.

— Элайни, ты моя дочь, — слабым голосом сказал Фрост.

— Конечно, дядя, ты мне, как отец, — успокоила его Элайни.

— Элайни, ты моя родная дочь, — упорствовал доктор Фрост, — мне осталось жить немного и потому ты должна об этом знать.

— Что случилось? — спросила Элайни скорее кота, но ответил Фрост.

— Меня подстрелил Шерг, — сообщил доктор Фрост, — но это не важно, я хочу сообщить тебе, кто ты есть, пока я не умер.

— Ему, правда, так плохо, — снова спросила Элайни кота, и тот тихо ответил:

— Не думаю.