Ковен отверженных

Едва справляясь с дыханием, подаюсь вперед в попытке догнать ламию, одновременно стараясь не упустить из виду ничего, что может выскочить на меня сзади. Активирую руны на ухе, обеспечивая себе дополнительное преимущество – теперь я гораздо лучше слышу все то, что происходит вокруг меня. Это ловушка. Это наверняка ловушка, но меня охватывает ярость от того, что случилось в последний раз, когда я видела Сорика в том погребе, и я следую за ним.

Сорик резко сворачивает налево и скрывается за огромным стволом мертвого дерева. Не раздумывая, я следую за ним, но резко останавливаюсь, когда он вдруг приседает, вытягивает руки и, бормоча что-то себе под нос, медленно выпрямляет сгорбленную спину. Его руки продолжают подниматься до тех пор, пока он не хлопает в ладоши. Гулкий звук эхом отзывается в ночной тиши, и из земли вырастает магический барьер, накрывая нас.

Какого черта?! Он только что использовал магию?

Глава 16

Секунду я в полном шоке смотрю на него, но затем беру себя в руки и призываю оружие. В каждой руке появляется по короткому мечу, и Сорик окидывает взглядом сперва их, а затем смотрит на меня. Его глаза переполнены какой-то эмоцией, которую мне не удается определить.

– Я здесь не для того, чтобы вредить тебе, – заявляет он и поднимает руки в знак капитуляции, словно сразу после этого я ему поверю.

– Каким образом, черт возьми, ты возвел барьер? Я думала, ламии не владеют такой магией.

Наверное, мне стоило бы спросить, что он тут делает или что-то в этом духе, но единственное, на чем я способна сейчас сфокусировать свое внимание, – что этот неповоротливый ламия на моих глазах использовал магию, присущую кастерам.

– Не владеют. Обычно. Поэтому я и здесь.

Сорик опускает руки и хватается за край своей футболки, начиная задирать ее наверх.

Я отвожу взгляд в сторону, чтобы не видеть этого стриптиза, но если он вдруг нападет, я сумею среагировать. Не понимаю, что он задумал. Что это гребаная ловушка такая? Остаться со мной наедине и начать раздеваться? Неужели ни у кого нет иммунитета к этим долбаным волшебным феромонам?

– Прости, но, думаю, так будет проще всего объяснить, – говорит он, стягивая футболку через голову. Его длинные светлые волосы водопадом рассыпаются по спине.

Я тупо смотрю на него

– Какого, мать твою, черта?

У Сорика есть руны.

Три руны расположены у него между грудными мышцами, и еще две тянутся вниз по обеим сторонам ребер. Я автоматически делаю шаг вперед, и мои глаза в замешательстве распахиваются, когда я пытаюсь осознать то, что открывается моему взору. Смотрю на его ладони в поисках рун, что должны украшать безымянные пальцы, но кожа на них выглядит поврежденной – возможно, обожженной.

– Как? – Мне удается выдавить из себя только это. Я снова и снова пробегаю взглядом по рунам на его теле. Это означает именно то, о чем я думаю?

– Мы с Гриер и не подозревали, что перенос вообще может случиться. Она ни разу не слышала, чтобы подобное происходило вне связи со Стражем или кастером. Мы любили друг друга, и нам казалось, что мы были осторожны. Никто не знал. Но потом случилось это.

Он указывает на руны, растянувшиеся на его груди.

– Она пометила тебя? – спрашиваю я, и он кивает.

– Когда появились метки Избранного, мы оба были в панике. Это означало, что то, что Адриэль пытался сделать на протяжении десятилетий, было действительно возможно. До того момента Гриер считала, что, что бы он с ней ни сделал, он никогда не сможет получить от нее желаемое. Но я неожиданно стал доказательством того, что все, что ей говорили, оказалось неправдой.

Глаза Сорика полны глубокой печали, и она отзывается во мне, пробуждая мою собственную грусть.

– Я пробовал срезать руны на пальцах. Остальные можно было спрятать, но эти нас выдавали. Моя кожа раз за разом регенерировала, пока я наконец-то не выжег руны и не запечатал это ядовитой для нас слюной оборотня.

Слова Сорика отсылают меня к ночи, когда умер Талон. Он тогда сказал нечто похожее: «Они пичкали меня ядом оборотней. Он не дает мне исцелиться». Голос Талона эхом раздается в моей голове, и я встряхиваю ей, чтобы вырваться из воспоминаний и вновь сосредоточиться. Руны на ребрах Сорика такие же, как у меня, и меня осеняет, что, должно быть, он владеет таким же оружием. Видимо, моя мать передала ему и Защитную магию, судя по огромному барьеру, под которым мы сейчас находимся.

Я убираю свои мечи, отпуская магию и позволяя ей вернуться обратно в руны. Устало и рассерженно провожу руками по лицу, не понимая, что мне обо всем этом думать. Окружающую тишину прерывает вой, и я понимаю, что наша встреча скоро закончится.

– Мой отец жив?

– Честно, не знаю. Я почувствовал, когда умерла Гриер, но больше ничего подобного не случалось. Возможно, связь работает только от Гриер к ее Избранному. Если так, случись что с Воном, я бы ничего и не почувствовал. Я не видел его все эти годы, и Адриэль ничего о нем не говорил.

Я напрягаюсь при упоминании этого имени.