Ковен отверженных

– Кучка животных, вы так себя ведете, будто никогда не видели красивых женщин!

В компании прокатываются смешки, заглушающие возмущение Нокса. Он указывает на темнокожего мужчину, который в свою очередь выходит вперед и протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее; у него крепкая хватка и располагающая улыбка.

– Киллерша, это Блейк, мой отец; папа, это Винна, – представляет нас Нокс.

Глаза Блейка темно-карие, цвета умбры; у него глубокий, успокаивающий взгляд. Еще один мужчина, судя по всему, средиземноморского происхождения, делает шаг вперед и тоже протягивает руку.

– Я Родрик, папа номер два, – говорит он с развязной ухмылкой.

Отвечаю ему тем же, но не успеваю сделать ничего сверх этого, потому что Родрика отталкивают в сторону, и за мою руку берется папа номер три.

– Я Джейсон, – произносит он.

Его глубокие карие глаза горят теплом и любопытством, и я чувствую, что у него в голове роится вопросов не меньше, чем у меня.

Нокс указывает на кастера-индейца, и тот, реагируя на призыв Нокса, делает шаг вперед. Он выдергивает мою руку из ладони Джейсона и, одарив своего панибрата лукавой улыбкой, толкает его бедром и отпихивает Джейсона в сторону.

– Красивым нужно делиться, – шутит он, и моя улыбка становится еще шире. – Мы очень хотели познакомиться с женщиной, которая пленила сердца наших мальчиков. Но пока вечер не закончится, тебе нельзя выбирать любимого папу, хорошо? – подмигивая, говорит мне папа номер четыре. – Я Мерлин, но все зовут меня Лин.

У меня вырывается смешок, и мне тут же становится стыдно, что я смеюсь над его именем. Он ободряюще сжимает мою ладонь, улыбаясь, и моя печаль потихоньку исчезает.

– Все хорошо: у моих родителей было плохое чувство юмора, – заговорщически шепчет он, и я смеюсь.

– А он реально существовал? Ну, Мерлин, – спрашиваю я, не в силах сдержаться.

Лицо Мерлина едва заметно краснеет.

– Нет, своим происхождением он определенно обязан стране фантазий. Моему старшему брату очень нравился «Меч в камне», и мое имя – это его вклад в появление в семье нового ребенка, – говорит папа номер четыре, со смирением пожимая плечами.

– Могло быть и хуже: вас могли назвать Архимедом, – неловко говорю я.

Мерлин разражается смехом, и остальные тоже подхватывают. Он притягивает меня в объятия так, что выбивает из меня весь воздух, а затем со смехом отходит и бормочет себе и остальным: «Архимед – это мощно».

Он по очереди обнимает Райкера и Нокса и восклицает: «Держитесь за нее, мальчики!»

Его слова на время сбивают меня с толку, и я снова задаюсь вопросом, почему из всех парней здесь, помимо Нокса, только Райкер: Нокс ведь говорил, что это семейное мероприятие? Очередной отец со смешком делает шаг вперед, вытирая с золотисто-карих глаз проступившие от смеха слезы. Его радужки просто потрясающего цвета расплавленного металла – таких оттенков один на миллион. Он – это точная копия того дерзкого блеска, который я уловила во взгляде Нокса в первый же день нашего знакомства.

Готова поспорить на что угодно, что именно этот человек – биологический отец Нокса, хотя у меня складывается впечатление, что в этом ковене все мужчины считают себя отцами вне зависимости от генетического родства.

– Я – Трейс, – говорит отец номер пять, обнимая меня. – А это два других наших сына. Кейс – самый старший; после него идут Кир, Райкер и Нокс, – объясняет он.

Мы обмениваемся приветствиями и машем друг другу. Я стараюсь не выпадать из реальности и не слишком задумываться о том, что Нокс и Райкер на самом деле братья, о чем я даже не подозревала. Кейс – чуть более худая версия Нокса с чуть более светлым оттенком кожи и рыжевато-бронзовым оттенком волос. У Кира кожа темнее, прямо как у отца номер один, Блейка, но при этом чертами лица и костной структурой он походит на индейца Мерлина.

Запихиваю все свои злободневные вопросы куда подальше, не желая демонстрировать этой семье, как мало я знаю об их сыновьях. Особенно учитывая то, что мы планируем сбросить на них бомбу про Стражей и вечные метки. Если я дам им понять, как мало я обо всем знаю, в том числе и о себе самой, это будет не самым обнадеживающим решением.

Закончив с официальными представлениями, меня подводят к длинным столам, заставленным едой, и при виде закусок, приготовленных на гриле, у меня сразу повышается слюноотделение. Я начинаю накладывать еду на тарелку, уже планируя, что из этого положу в следующий раз, когда вдруг замечаю двух женщин, спускающихся по ступенькам террасы с пирогами в руках. Не знаю, кем является одна из них, но во второй моментально узнаю маму Нокса.

Ее взгляд падает на меня, и если глаза Нокса темно-серые, цвета туч, то у его матери они серо-карие, как природа при внезапном наводнении. У них одинакового оттенка кожа, цвета песка, поцелованного водой, и я сразу понимаю, что ее лучше не злить.