Ковен заблудших ведьм

– Конечно, нет! Он не мой атташе. У него в Берлингтоне работа, жизнь… вы. Он поймет. На него сейчас новое дело повесили… Несколько жертв, много подозреваемых. Я подкинула пару наводок, так что ему будет чем заняться в мое отсутствие, – оптимистично улыбнулась Зои, прыгая на своем втором чемодане, чтобы застегнуть разъезжающуюся молнию. – Что это там Тюльпана тебе дала?

Я растерянно заморгала, выпав из реальности на миг.

– А?

– Список, да? С атрибутами. Давай сюда, я скажу, где что лежит. Ставлю десятку, треть списка у меня в шкафу.

Я полезла в карман и протянула Зои свернутый журнальный листок, по которому она тут же пробежалась глазами, кивая собственным мыслям.

– Так… Вот это. – Зои обвела подводкой для глаз первые четыре пункта. – В алтаре Виктории на чердаке, рядом с хрустальными шарами. Мотылька спросишь у Исаака. А остальное действительно у меня. Секунду!

– Угу, спасибо. – Я забрала список, окидывая тоскливым взглядом спальню, которая осиротела без бардака Зои. Вскоре она и вовсе станет необитаемой. – Зои… Ты сказала, что видела, как спасаешь мой ковен.

– Не я спасаю, а мы, – поправила меня она.

– Но ты ведь говорила, что будущее не статично… Вдруг я сделаю что-то не так и вся та линия, которой ты нас ведешь, пойдет под откос? Если будущее вновь переменится…

Зои застыла у раскрытого ящичка тумбы и, бросив взгляд на свои чемоданы, решила ненадолго отложить сборы. Сев рядом, она взяла меня за руку, и я лишний раз удивилась, какой горячей может быть ее кожа. Словно меня касалась огненная саламандра, а там, внутри нее, – пламя, рвущееся наружу и готовое сжечь все на своем пути.

– Не все будущее такое подвижное, – сказала она, играясь с моим золотым браслетом, в котором спали гримы, налопавшись за завтраком бекона. – Есть и нечто статичное. Представь себе мост: опора, а над ней конструкция. Конструкцию можно менять, ремонтировать, но вот снесешь опору – и всего моста не станет.

– Хочешь сказать, бывают моменты будущего, которые не изменить, как бы ты ни пытался? – нахмурилась я, не понимая, приободряет меня это или еще больше тревожит.

– Ну почему же… Пытаться предотвратить и просто жить, следуя своей судьбе, начертанной в Книге жизней, – это не одно и то же.

– И что же в моей жизни за момент такой, который служит точкой опоры для дальнейших событий?

– Чарли, – загадочно улыбнулась Зои.

– Чарли? – прыснула я. – Что за имя такое дурацкое? Я заведу собаку?

– Через пять лет узнаешь. У меня есть еще несколько имен в запасе… Больше, чем ты готова сейчас услышать.

Я почувствовала, как от лица отхлынула кровь, но Зои вскочила с постели и вернулась к сборам. Взглянув на список, такой длинный, что он больше походил на продуктовый, я проверила время: в запасе еще оставалось полчаса.

– Не знаю, как выдержу это без тебя, – пробормотала я, принявшись помогать Зои. Ее косметичку едва удалось утрамбовать: румян и помад всех цветов радуги оказалось в два раза больше, чем у меня. Это было почти обидно.

– Под «этим» ты подразумеваешь Тюльпану? – пошутила Зои, но я не нашла сил улыбнуться в ответ.

Убрав в чемодан шкатулку с бренчащими украшениями, я огляделась и вспомнила про остывший котелок – единственное неприбранное «пятно». Зои порхала из угла в угол, напрочь забыв об уборке после ритуала, и я решила облегчить ей задачу. Села на корточки подле котелка и, протерев от копоти старой тряпкой, заглянула внутрь.

Возможно, это было не просто мое чистоплюйство – это был зов. Интуиция. Как ведьму, меня тянуло все ведьмовское: подсмотреть за чужим колдовством, понюхать ингредиенты, оценить свойства, запомнить и, может быть, записать на будущее. Но сейчас я следовала за своим чутьем и, перебирая обугленные ингредиенты, заворачивала их в тряпку, чтобы затем выкинуть.

Перья, болотный рогоз, гранатовая кожура, расплавленный воск, червленая монета, куриные потроха…

А еще записка, наполовину съеденная огнем, написанная кровью и смоченная в терпком алкоголе. Я узнала лишь призывное веве Барона Субботы – надгробие с крестами по бокам, – но остальные символы были незнакомы. Прочесть можно было лишь подпись, выведенную безукоризненным курсивом: «Мари Лаво».

Что-то внутри неприятно затрепетало – мышиные лапки сомнений принялись драть грудную клетку изнутри.

– Мари, – шепнула я, последовав за предчувствием, и Зои, копающаяся в шкафчиках туалетного столика, резко обернулась:

– Да?

Она слишком поздно поняла свою ошибку и, оторопев, опустила глаза на записку Барону в моих руках. В отражении мозаичных окон, превращающих солнечный свет в хоровод бликов и теней, я увидела, как сузились ее зрачки, сделавшись вертикальными.

– Возьми с собой пальто на всякий случай, – выдавила я, берясь за вешалки в шкафу, чтобы хоть чем-то занять предательски задрожавшие руки. – Вдруг задержишься до наступления осени? В Новом Орлеане тоже бывает прохладно…