Ковен заблудших ведьм

Лес, полный блуждающих огоньков, и Ферн, показывающая мне происходящее на берегу Шамплейн через волшебное зеркало. Костяной череп, светящийся в кулаке Зои, как керосиновая лампа. Яркий перламутровый свет, томящийся в нем годами, перетекал в нее и распирал изнутри. Он нес с собой величие потомственных землевладельцев и отчаяние гаитянских рабов. Он нес хитрость и жертвы, из которых было сплетено естество вуду. Нес жар ритуального пламени, сумерки древних богов, которые некогда были людьми, и необъятную мощь, которую боялись и почитали поколения смертных. Как божественный дух заключен в плоти, так и магия была заключена в тех рассыпающихся костях.

И не только магия.

Другой стиль в одежде. Другое поведение – больше спокойствия, меньше суеты. Отказ от порошка, без которого Зои раньше не могла обойтись и дня. Вуду-ритуалы, которые она никогда не практиковала раньше. Мамбо.

«С тобой все нормально, Зои?» – спросил Коул однажды, видя, но не осознавая. Тот же вопрос встал у меня поперек горла, как рыбья кость. Однажды Рафаэль сказал, что Мари Лаво притворялась собственной дочерью, чтобы обмануть смертных… Могла ли она так же обмануть ведьм и собственных детей? Была ли Зои всегда Мари? Или стала ею в тот миг, как приняла свою истинную силу?

Аврора придумала Шепот, чтобы продлить свое бессмертие. На что была способна та, кого чествовали сами лоа, можно было только догадываться.

«Не лезь в то, в чем не разбираешься», – повторила я себе первую заповедь матери, а затем вспомнила и вторую: «Уважай чужие тайны, чтобы уважали твои».

Зои – точнее, Мари Лаво – вздохнула, догадываясь, что я болтаю о пальто и осени, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся в комнате. «Она все поняла», – подумали мы обе. Забрав у меня вешалки и бросив их на кровать, Зои мягко развернула меня к себе.

– Ты моя сестра, – сказала она, и глаза ее светились, как солнце. – Стала ею в тот самый момент, как я принесла тебе клятву, и будешь ею до конца. Я не брошу тебя в беде. Это ведь главное, правда?

Я кивнула, на мгновение сцепив наши руки вместе, как знак согласия. Это ли главное? Да… Только это.

– Я предупрежу Сэма о твоем отъезде, но вымаливать у него прощение ты будешь сама, – бросила я уже на пороге комнаты, надеясь, что продолжу после сегодняшнего спокойно спать по ночам.

Время поджимало. Развернув список, помеченный Зои, я взлетела на чердак, впервые не предавшись при этом гнетущему чувству утраты. В воздухе еще пахло забродившими ягодами, а глубже, на ясеневом столе, лежали талисманы и мешочки сухоцветов, разложенные Рашель – она не успела прибраться, когда на Шамплейн налетела псиная свора Ферн. Стараясь не замечать следы ее недавнего пребывания, которые у меня не хватало духу убрать, я принялась рыться в шкафчиках, собирая необходимое.

– Горный хрусталь, рута, верба с Пальмового воскресенья… Так, это есть. А где же ракушки?

Пришлось побегать по дому, сгребая в плетеную корзинку для пикника все, что удавалось найти из километрового списка Тюльпаны. Захватив в последнюю очередь церемониальное покрывало из дрожащего шелка, я проверила список и спустилась вниз, волоча за собой по ступенькам плотно набитую корзину, которую мне не хватало сил оторвать от пола.

– По-моему, Тюльпана написала половину пунктов просто ради того, чтобы я помучилась, – проворчала я. Коул забрал у меня корзину и принялся выкладывать содержимое на круглый стол, предварительно избавленный от памятных безделушек и стопок книг.

Диего снова был бодр и весел. В его руках дымилась чашка, источающая горький аромат кофейных зерен. Аврора, кажется, даже не шелохнулась с момента моего ухода. Ее скукоженное лицо украшал неправдоподобно здоровый румянец: очевидно, виной всему была откупоренная бузиновая настойка, глоток которой мог согреть даже мертвеца. Все-таки добилась своего!

– Что-то и впрямь многовато всего, – заметил даже Коул, совсем не сведущий в колдовстве. Заваленный стол превратился в ярмарочную лавку: не хватало только красного ценника. Продав все это, можно было бы разбогатеть.

– Сотворение – это импровизация. Заклятие рождается, как дитя – никогда не знаешь точно, мальчик это или девочка. Стоило подготовиться и сразу запастись всем, что может пригодиться.

Вместе с Тюльпаной в дом ворвался запах прелой травы. Так пах лес, где она провела почти два часа, судя по стрелкам на старинном циферблате. Ее снежные волосы были заплетены в тугие косы, спутавшиеся под фиолетовым капюшоном плаща. Он был совсем легким, но, несомненно, теплым – таковым его делала магия, из которой он был сотворен.

Тюльпана сбросила капюшон и положила на край стола лесные дары – деревянный костяк, можжевеловые ягоды и букет молодых одуванчиков. Последнее она решительно протянула мне.

– И что я должна с этим делать?

– Свари варенье.

Аврора зашлась ломким смехом, похожим на шелест осенних листьев. Я вытаращила на Тюльпану глаза – она это серьезно?