Кожа Розмари

Толпа ворвалась внутрь, охрана едва ли сдерживала их. Они остановились перед королевской четой и кричали, кричали, не останавливаясь, так громко, так надрывно, что у несчастной Розмари заболели уши. Никто раньше даже не осмеливался говорить в полный голос рядом с ней, все говорили только шёпотом, так какой ужас она могла испытать, услышав крики и лязг железа? Её отца угрожали убить. Обезумевшая толпа, они кидались мясом и грязью. Страшные люди принесли ей чьё-то сердце, и грязные, мозолистые пальцы, толстые, как свиные отрубя, тычили ей в лицо этим кровавым мясом: «Смотри, это твоё сердце! Мы так же вырвем из тебя все внутренности, дьявольское создание, и съедим их, как нам пришлось есть своих же стариков, дабы пережить голод!», — кричал голос и зубы его впивались в кровавое мясо.

Розмари стало плохо, и она упала на землю. Её шелка раскрылись и спина принцессы оголилась, представ перед разъярённым народом. В замке на мгновение стало тихо и трудно дышать от того, что все резко сделали глубокий вдох удивления. Люди, которые потеряли близких, родных, родителей и любимых, которых травили и которых отдали на съедение разбойникам ради бриллиантовой кожи — все эти люди в миг забыли о свои жёнах, матерях, детях. Ведь перед ними были самые красивые ключицы, позвоночник и талия из всех, что они когда-либо видели. Очерченные внеземной плотью, они вырезались прекраснее греческих статуй и божественней икон. Её вид напоминал о бесполых и странных фигурах из прошлых веков, из жизни таинственных народов, которые жили тысячи лет назад. Когда-то величественные храмы, сплетённые многочисленными аркбутанами и схоластическим благоговеянием, вызывали в народе похожий трепет и оцепенение, но сила этих камней давно стала чахнуть и погибать. Теперь же спина этой молодой девушки на секунду стала новым, рукотворным богом. Страх, вожделение и катарсис захватил дыхание людей и внутри залы пышным платьем профланировала тишина.

Розмари пожалели, её вынесли из замка. Вынесли, передавая из рук в руки, и многочисленные губы касались её лопаток, бесчисленные пальцы пытались дотронуться до её искусственного света, эти пальцы в ответ щекотали паучьи лапки, и Розмари уходила всё дальше и дальше, дальше и дальше. Царский двор, центр, улицы, просёлочные дороги, ослабевающие руки людей несли её далеко и долго, пока какой-то пьяный, больной сифилисом старик не скинул девушку со своей телеги посреди дороги. Она лежала там, и дождь жадно падал только лишь на её спину, игнорируя весь остальной мир. Народ бунтовался, а она спала. Её отца убивали, а ей снились зеркала и завистливые взгляды старых божеств.

Когда Розмари очнулась, то ей пришлось бежать. Принцесса тайком попала на корабль торговцев и много дней провела, прячась в его трюме. Там она жила среди крыс, запнутая судьбой в узкие щели между мешками с ремесленными товарами. На судне её нашли, и суеверные моряки впали в пену ужаса и сомнений. С первого взгляда — они все влюбились в неё, но со второго заметили неземную кожу и злой взгляд, смотрящий мимо них, проходящий через весь земной шар, лишь бы вновь вернуться к самому себе и только себе. Их глаза слепли, когда свет лампад падал на алмазы, тысячи раз отражаясь по её плечам и пальцам. Команда корабля решила, что Розмари — русалка, прибывшая лишь затем, чтобы затопить их старое судно, слишком высокое, а оттого на воде хромающее, будто пьяный старик. Было принято решение сбросить чудовище обратно в беспокойное море, из которого она и пришла.

Бывшую принцессу приговорили к казне, избили досками и ботинками. А Розмари и не сопротивлялась. Она сама спокойно и достойно пошла к корме, не пугаясь смерти и холода. Даже больше: в её глазах горела странная страсть, даже возбуждение. Луна блестела на воде видением о том, как тело её гниёт и поедается рыбами, спрятанное на тёмно-синем дне от людских глаз, и это странно будорожило девушку, она ощутила желание, и уголки её губ непристойно приподнялись, улыбаясь. Этот вид только больше убедил моряков в том, что перед ними водная нимфа, русалка, созданная дьяволом лишь за тем, чтобы нести горе морским пилигримам. И даже так, прежде чем принцесса Розмари прыгнула вниз, в бьющиеся о корму жадные руки волн, к ней подбежал юнга и вцепился в её полупрозрачные ладони своими руками. Они вместе упали вниз. И на его мёртвом теле, как на плоту, Розмари добралась до берега новых земель, где за ней уже не охотились, а её история ещё не дошла до местных крестьян и владетелей. Там было спокойно и тихо, даже птицы свои песни скорее шептали, чем пели.