Крадущие совесть

Это могло обернуться бедой. В группу вновь поступил сигнал, на этот раз от старшего смотрителя промышленных зданий Г.Ефремовой. С компетентными людьми председатель группы проверил заявление. Точно, не проверенные расчетом металлические перемычки, поставленные при расширении окна, создавали аварийную ситуацию. Понятное дело, дозорные в своем заключении написали, что необходимо немедленно укрепить несущие стройконструкции и предложили восстановительные работы про вести за счет виновного Е.Кузнецова. Кстати, было предложено и пере дать кабинет под комнату отдыха для ткачих.

Вот тут-то пренебрежительно-равнодушное отношение начальника к «копошению дозорных» вмиг улетучилось. Как потом напишет в Комитет народного контроля СССР Ю.Анисимов, со стороны Е. Кузнецова стало проявляться пристрастное отношение к ним, началось преследование, а уж председателя группы «долбил» руководитель, что называется, не стесняясь, – лишал систематически премиальных. Когда мы приехали на предприятие, дозорный подсчитывал убытки в своем бюджете в очередной, а вернее четвертый раз.

Нет, думается, смысла перечислять сейчас все кузнецовские нарушения, скажу лишь только, что есть среди них весьма и весьма серьезные.

– Однако, – сказали в дирекции мне, – гонения на дозорных и на их председателя со стороны Евгения Валентиновича не было.

– А лишение премиальных?

– Оно обоснованно, что подтвердила и комиссия фабричного комитета по трудовым спорам.

Признаюсь, это было для меня неожиданностью. История оказывалась не такой однозначной, какой представлялась ранее. Но чем больше приходилось в нее углубляться, тем сильнее я убеждался, в сколь сложных условиях приходится работать низовому звену дозорных, в какой большой помощи и поддержке нуждаются молодые народные контролеры и что данный случай требует самого тщательного и объективного анализа. Да, были неполадки, нет, не в контрольной деятельности, а в основной работе помощника мастера Анисимова, это зафиксировано и в протоколах профкомовской комиссии, разбиравшей заявления Юрия Ивановича, который каждый раз опротестовывал решения относительно лишения его премиальных.

Безусловно, это не красит и не оправдывает Анисимова, однако понять сбитого с толку парня можно. Тем более, если учесть, что Кузнецов, пока его не трогали дозорные, поглядывал на отдельные недостатки в работе подчиненного сквозь пальцы, так сказать, покрывал их, а теперь стал непримиримым к малейшим оплошностям. И руководствовался, как я понимаю, начальник цеха далеко не благородной целью навести идеальный порядок на производстве. Он просто хотел дать почувствовать строптивому человеку, что не лучше ли, мол, закрыть глаза на некоторые действия друг друга. А это уже не шутки. Это стремление создать в коллективе гнилую атмосферу всепрощения. Известно, какую суровую отповедь получило подобное явление, порождающее и падение дисциплины, и ответственности, на январском (1987 г.) Пленуме ЦК КПСС.

На эту сторону и следовало бы, думаю, обратить особое внимание руководству предприятия, когда ему стало известно об истории в прядильном цехе. И тогда бы, наверняка, многое в моральной атмосфере там на первых же порах нормализовалось.

Говоря все это, я, разумеется, не помышляю отвести в сторону критику от Ю.Анисимова. Он заслуживает упрека, что определенным снижением требовательности к себе в производственной сфере он дал повод для кривотолков. Это, считаю, послужит и ему, и другим дозорным поучительным поводом для размышлений. Высокое звание народного контролера, что и говорить, требуется содержать во всех отношениях в чистоте. И как важно уметь дозорным любого ранга трезво оценить обстановку, подняться над личными обидами.

К сожалению, начавшаяся должным образом борьба народных контролеров фабрики с купеческими замашками Кузнецова в конце, надо признать, свелась к своеобразной дуэли двух человек – начальника и председателя группы, который все проверки возглавлял только сам.

Это бы тоже надо было заметить руководителям фабрики. Но тем показалось проще и легче рассматривать ненормальные отношения между Кузнецовым и Анисимовым как некий житейский конфликт, этакую ссору между Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем, недостойную высокого внимания. Такая позиция, собственно, и привела в итоге к тому, что ни одного предписания дозорных относительно «художеств» Кузнецова всерьез рассмотрено администрацией не было. Кабинет начальника цеха, который превосходил по шикарности даже директорский (по признанию самого руководителя объединения), так под комнату отдыха передан и не был. Никаких вычетов из зарплаты Кузнецова за работу по укреплению порушенных им перекрытий не производилось. Стоит ли говорить, что такое отношение к предложениям народных контролеров их не вдохновляло. Что бы там ни было, но ведь с Анисимова-то за не ахти какие провинности спрашивалось, а с Кузнецова за более серьезные вещи – нет. Где же принципиальность? Где же справедливость, наконец?

Директор объединения Ю.Терегулов, когда я высказал свою точку зрения на этот счет, возразил: