Крадущие совесть

– Мы за нескромность Евгению Валентиновичу объявили выговор.

Документ, подтверждающий это взыскание, мы потом долго искали в отделе кадров. Нашли. И оказалось, что объявлен выговор начальнику прядильного цеха не за нескромность, а за нарушение норм эксплуатации зданий. Да и то после того, как кузнецовской историей заинтересовался Пушкинский городской комитет народного контроля.

– А чего Анисимов в свое время ко мне не обратился? – сетует Терегулов. – Я дозорных своими помощниками считаю.

Хорошие слова, но как было догадаться о добрых намерениях директора, если даже в такой мелочи – воспользоваться пишущей машинкой для печатания результатов проверок дозорным было отказано. А они действительно могли бы быть помощниками в наведении порядка. Начина ли-то неплохо: за довольно короткий срок 18 проверок провели, и среди них такие, как смотры расходования горюче-смазочных материалов, экономии и хранении сырья, подготовки жилого фонда к работе в зимних условиях, состояния трудовой дисциплины. Материалы рейдов в многотиражной газете освещались. И хотя директор полагает, что во всех этих проверках дозорные вскрывали лишь те недостатки, которые были ему известны, о чем однажды и заявил открыто, то это лишь подтверждает мысль: необходим тесный контакт в работе с дозорными, честный и не формальный подход к их деятельности.

Будучи же на собрании народных контролеров фабрики, я понял: слабовато они владеют принципами контроля, мало у них знаний в области экономики. Надо учить. Тут обязан, конечно, показать себя Пушкинский городской комитет народного контроля. Его председатель И.Спиридонов – работник с большим стажем и опытом. В районе есть хорошие группы дозорных, их опыт должен скорее становиться достоянием всех. Но лучшей формой учебы является, безусловно, учеба на месте. В объединении технических тканей достаточно и грамотных экономистов, и инженеров, и технологов. Разве они не в состоянии дать необходимую консультацию перед той или иной проверкой.

Настоящих дел у дозорных много. В минувшем году фабрика имени Красной Армии и Флота недодала к плану 328 тонн пряжи и 144 тысячи метров полотна. Могут ли быть спокойными народные контролеры в такой ситуации, позволительно ли им распылять свои силы и время понапрасну? Нет и нет.

Чуть ли не пять месяцев были они выбиты по сути дела из колеи тяжбой с начальником цеха, конец которой к всеобщему удовлетворению положили лишь возмущенные письма и заявления рабочих цеха в партком и дирекцию объединения. Поняв, что на сей раз ему несдобровать, Кузнецов быстренько уволился с фабрики: мне даже не удалось встретиться с ним.

– Во, как обернулось, – резюмировал этот факт И.Спиридонов. – И Анисимову не следовало бы воевать с начальником одному, самому. У него же актив есть. На него и надо бы опираться.

Что-то в этих словах проглядывало от житейской мудрости – хитрости. Но я их все же решил привести, заканчивая рассказ об этой не такой уж простой истории, из которой, надеюсь, извлекут урок не только Анисимов, но и руководство Красноармейского объединения технических тканей, возможно, и дозорные в других местах.

На страже устава

Сторож вбежал в контору колхоза как раз в тот момент, когда там шло заседание правления. Не успел он и слова сказать, а правленцы поняли: беда случилась.

– Что стряслось? Говори скорей, не томи душу!

– Наказанье, сущее наказанье, – заговорил сторож. – Опять потрава у нас. Лошадь сотрудника райзаготконторы Ильина на кукурузе пасется.

– Безобразие! – вскричали правленцы. – Наказать надо!

– Кого наказать-то? – спросил их председатель.

– Ильина, конечно, за потраву народного добра.

– А как мы его на кажем? Вот если бы он был колхозник.

– Верно, – согласились правленцы. Ильин – не колхозник, как с него взыщешь?

– А нет ли у Ильина родственников в колхозе? – обвел глазами заседающих председатель.

– Есть, как же… Дочка дояркой работает.

– Тогда дочку и оштрафуем.

Сказано – сделано. Да как ловко сделано! Пришла доярка А. П. Ильина зарплату получать, а в ведомости прочерк.

– За что получки ли шили? – со слезами на глазах спросила труженица бухгалтера. Ей объяснили.

– Да разве есть такие права, чтоб с кого-то за других взыскивать?

– Может быть, кое-где и нет таких прав, – ответили ей, – а у нас есть. Мы колхоз. У нас демократия.