Крайние меры (ЛП)

Он проложил дорожку из поцелуев по ее подбородку к ямке за ушком. Абсолютно не готовая к сильным ощущениям, вызванным его губами в этом месте – она и понятия не имела, что оно может быть настолько восхитительной чувствительным – девушка ахнула и задрожала от почти невыносимого удовольствия. Когда его губы переместились ниже, она выгнула шею в беззастенчивом приглашении. Джеффри приоткрыл рот, и от прикосновения кончика его бархатистого языка к порозовевшей коже ее шеи по всему ее телу прошли волны ни с чем не сравнимого блаженства. Сплетение новых ощущений было настолько ослепительным, что все разумные мысли из ее головы улетучились. Лидия застонала и стала повторять имя Джеффри, цепляясь за его спину и плечи в порыве неутоленного желания.

Казалось, это лишь больше разожгло его страсть, потому что он снова прижался губами к ее губам в страстном, почти диком поцелуе. Лидия отвечала с таким же пылом, и они целовались, пока у нее не закружилась голова в каком-то чувственном тумане.

Когда они наконец прервали поцелуй, Лидия прижалась лбом к его лбу. Ее дыхание сбилось, а в сердце была сумятица.

– Джеффри, это по-настоящему? Или мы все еще играем?

– По-твоему, это похоже на игру?

– Нет. Я не знаю! У меня от тебя в голове все перепуталось. Я не знаю, что думать.

Джеффри поднял взгляд и посмотрел ей в глаза.

– Милая Лидия, я должен кое в чем признаться.

– Что?

– Хартвелла не задержали, и он не просил меня заменить его этим вечером в вашем маленьком спектакле.

– Не просил?

– Нет, это я его попросил. На самом деле я практически умолял его позволить мне занять его место. Когда он рассказал мне о ваших планах, я понял, что хочу быть тем, кто изображает влюбленного по уши идиота.

– Но зачем?

– Чтобы у меня была хорошая причина сделать это. – Он снова ее поцеловал. – И это. – Он проложил дорожку из поцелуев по ее подбородку и шее. – И это. – Он скользнул языком в ложбинку между ее грудями и, запустив один палец за корсаж, коснулся ее соска, едва прикрытого корсетом. Потрясенная до глубины души, Лидия застонала от удовольствия, когда он начал его ласкать.

– Господи, Лидия. – Голос Джеффри был хриплым и задыхающимся. – Мы должны остановиться.

Она уткнулась лицом ему в шею.

– Значит, это по-настоящему? Ты целуешь меня, потому что хочешь этого, а не из-за лорда Теннисона?

– Лидия,я целую вечность хотел тебя поцеловать. И пусть Теннисон отправляется к дьяволу. Ты ведь на самом деле не хочешь его, правда? Может, дашь мне шанс вместо него?

Она откинула голову назад и весело рассмеялась.

– Глупый, конечно, мне не нужен этот напыщенный лорд Теннисон. Видишь ли, я тоже должна тебе кое в чем признаться. То, что я сказала Дэниелу и Филиппу, было правдой. Я действительно вздыхала по тому, кто никогда не обращал на меня внимания, и они помогли мне состряпать план, как заставить этого человека ревновать. Только это был не лорд Теннисон, а ты.

– Я? Я думал, что это Гартвейт или Лонсдейл, или любой другой достойный джентльмен, но когда ты назвала Теннисона, я начал сомневаться. Я знал, что ты что-то задумала, и посмел надеяться, что это связано со мной.

– Негодяй! Ты все это время знал, что я солгала насчет Теннисона?

– Конечно, знал. Тебя никогда бы не привлек такой порочный распутник, но за ужином, когда ты с ним флиртовала, мне пришлось задуматься. Видишь ли, в итоге твой план сработал – я сгорал от ревности! Хотя тебе не нужно было прибегать к таким уловкам, чтобы заставить себя заметить. Я не мог отвести от тебя взгляда с тех самых пор, как ты перестала заплетать косички и начала носить высокие прически.

– Правда? Я не знала. Думала, что ты ко мне совершенно равнодушен. Ты ведь никогда не показывал обратного.

– Потому что был убежден, что тебе не нравлюсь. Со всеми друзьями Дэниела ты была весела и приветлива, а со мной – всегда немного холодна. Но я все равно находил тебя неотразимой.

– Ну нет, ты довольно легко сопротивлялся! Если я казалась равнодушной, то только потому, что боялась признаться, что чувствую на самом деле.

– И что?

– Мне кажется, я любила тебя всю жизнь.

– Лидия, я тоже люблю тебя. Всем сердцем.

– Безоговорочно и навсегда? – поддразнила она Джеффри его же словами, надеясь, что он говорил искренне.

Он рассмеялся, обхватил ладонями ее лицо и провел большими пальцами по линии подбородка.

– Безоговорочно и навсегда. Какие мы дураки, да? Втайне страдали друг по другу. Нам следует назвать первого ребенка в честь Хартвелла за то, что состряпал эту схему, которая наконец свела нас вместе.

Она улыбнулась обещанию, которое подразумевали эти слова, и приподняла лицо для нового поцелуя, когда их прервал громкий возглас из кустов.

– Лидия! Ради всего святого, что это ты задумала?

Боже, это была ее мать, и она выжидающе смотрела на Джеффри. Он поднялся со скамьи и поцеловал ей руку.

– Не волнуйтесь, миссис Беттридж. Мы с мисс Лидией пришли к пониманию. Надеюсь, вы простите нас за недостойное поведение, но мы просто слишком рады и счастливы, чтобы устоять перед парой-тройкой поцелуев.