Крах империи евреев

Время осознавалось, по-видимому, исключительно в формах мифа, ритуала, смены времен года и поколений. Постепенно в сознании категория мифологического, сакрального времени («история Откровения») сосуществует с категорией земного, мирского времени и обе эти категории объединяются в категорию времени исторического («история Спасения»).

«В лето от сотворения мира 5199, от потопа 2957, от рождения Авраама 2015, от Моисея и исхода израильтян из Египта 1510, от коронования царя Давида 1032, в 65 седьмицу пророчества Даниила, в 194 олимпиаду, в лето 752 от основания города Рима, в лето 42 правления Августа Октавия, когда на всей земле был мир, Иисус Христос, вечный Бог и Сын вечного Отца… вочеловечился от Девы Марии», – гласил «Римский мартиролог».

Историческое время подчинено сакральному, но не растворяется в нем. Новое учение начало выдвигать совершенно новое понятие времени. Во-первых, понятие времени было отделено от понятия вечности, которая в древних мировоззренческих системах поглощала и подчиняла себе земное время. Вечность неизмерима временными отрезками. Вечность – атрибут богов. Время же – сотворено и имеет начало и конец, ограничивающие длительность человеческой истории. Во-вторых, по теории новых апологетов времени, историческое время приобретает определенную структуру, и количественно и качественно четко разделяясь на две главные эпохи – до Рождества Христова и после него. История движется от акта божественного творения к Страшному суду. В центре истории находится решающий сакраментальный факт, определяющий ее ход, придающий ей новый смысл и предрешающий все последующее ее развитие – пришествие и смерть Христа, Ветхозаветная история оказывается эпохой подготовки пришествия Христа, последующая история – результатом Его воплощения и страстей. Это событие неповторимо и уникально по своей значимости.

Таким образом, новое осознание времени, создаваемое идеологами Возрождения, должно было опираться на три определяющих момента – начало, кульминацию и завершение жизни рода человеческого. Время становится линейным и необратимым. Такая временная ориентация отличается как от древней ориентации на одно лишь прошлое, так и от мессианской нацеленности на будущее. Именно наличие опорных точек во времени с необычайной силой «распрямляет» его, «растягивает» в линию и вместе с тем создает напряженную связь времен, сообщает истории стройный и единственно возможный (в рамках мировоззрения Ренессанса) имманентный план ее развертывания.

Линейность времени, его измеримость в первую очередь была необходима экономической новой системе. Неспособность создать акты, которые обладали бы постоянной юридической силой, обязательной во всех поколениях препятствовала внедрению идеи завещания, ибо оно основывается на принципе, что воля человека имеет силу и после его смерти. Человек не был властен над временем, которого он сам не мог переживать. Человек не властен над временем, потому что оно – собственность богов.

Отсутствие временных отрезков лишала основы крометого саму идею ростовщичества. Богатые люди ссужают деньги под проценты на том только основании, что должники пользуются этими средствами в течение некоторого срока, – следовательно, прибыль ростовщика связана с накоплением времени. Продавая время, то есть день и ночь, ростовщики продают тем самым свет и отдых: ведь день – это время света, а ночь – время отдыха. «Время купцов» оказалось в конфликте со «временем жрецов». Практическое время пришло в конфликт с временем сакральным. Но в принципе временная ориентация купцов, ростовщиков, предпринимателей не соответствовала теологической концепции времени и должна была впоследствии привести к его секуляризации и рационализации. Циклическое восприятие жизни, определяемое природными ритмами, сменами годичных сезонов, лежало в основе древних систем отсчета времени. Однако экономическую касту они не устраивали по производственным причинам. Изменение понятия времени было ими востребовано и ожидалось. Даже не то чтобы ожидалось, а всячески стимулировалось.