Крах плана Шлиффена. 1914 г.

В день 16-го числа 6-й армейский корпус и 4-я кавалерийская дивизия располагались всего в 20 км от Вилленберга. Но эти части даже не пошевелились, чтобы выручить своих товарищей из плена. Русские действовали очень осторожно, а после получения приказа растерявшегося штаба фронта об отходе немедленно покатились назад, хотя авангард 6-го корпуса уже дрался на улицах Вилленберга. Участник войны пишет: «Будущим поколениям действия командира 6-го корпуса в боях под Танненбергом могут долго служить поучительным примером, как опасно на высоких постах иметь генералов, которые не способны соответственно с требованием боевой обстановки действовать по собственной инициативе»[228].

Взятые в плен в день разгрома центральных корпусов русские солдаты и офицеры еще должны были находиться непосредственно на поле сражения. Можно было попытаться выручить хоть часть из них. Но командиры 1-го и 6-го армейских корпусов не предприняли соответствующих мер для этого. Между тем немцы были уверены, что русские будут пытаться спасти своих людей, и потому сразу же отправляли русских военнопленных в свой тыл. Один из врачей по возвращении из плена рассказывал: «Я был взят в плен с армией генерала Самсонова 16 августа 1914 года. Пешком прогнали нас тридцать пять километров до Алленштейна, где мы ночевали»[229]

. То есть – на 35 км в тыл. Это – более обыкновенного дневного перехода для пехоты.

Вскоре часть плененных под Танненбергом русских солдат и офицеров прогнали по улицам Берлина во имя демонстрации германской военной мощи. В свою очередь, 20 августа на импровизированном параде в Инстербурге П.К. Ренненкампф раздавал Георгиевские кресты конногвардейцам и кавалергардам[230]. Наверное, чтобы поднять упадавший дух войск – вскоре и 1-й армии придется оставить Восточную Пруссию.

Э. Людендорф, оценивая нерешительные попытки русских по деблокированию окруженной группировки, считал, что «противник действовал менее решительно, чем ему позволяла обстановка». Даже главнокомандующий армиями фронта Я.Г. Жилинский приказал комкору-6 А.А. Благовещенскому наступать, но тот ограничился вялой стычкой у Ортельсбурга (до пленных оставалось всего 10 км) и поспешил отступить, донося о выполнении приказа: ведь наступал же. Действия генерала Благовещенского в ходе Восточно-Прусской операции, поистине, нельзя не назвать преступным бездействием.

Не говоря уже о бое под Бишофсбургом: как только немцы приступили к охвату русского центра, ворвавшись в тыл 2-й армии, в час дня 15 августа Самсонов приказал 6-му армейскому корпусу немедленно наступать на Ортельсбург и оттянуть на себя противника. Благовещенский отдал приказ о выдвижении в исходный маневр для производства такого движения только в десять вечера, когда войска остановились на ночлег, и приказ не мог быть выполнен. Весь следующий день шло вялое выдвижение, и части 16-й пехотной дивизии были развернуты для атаки Ортельсбурга только утром 17-го. Наконец, А.А. Благовещенский хоть немного двинулся вперед только после непосредственного распоряжения главнокомандующего фронтом.

Сверхжестких карательных санкций в отношении командиров, чьи действия повлекли за собой гибель целой армии, сделано не было и по окончании операции. Следовательно, никаких жестких уроков русские высшие командиры не могли получить, дабы исключить подобное тому, что происходило во 2-й русской армии, в последующих действиях. Действительно, в отношении высшего командного состава 2-й армии итоги Восточно-Прусской наступательной операции были просто ошеломляющими:

– командарм (А.В. Самсонов) застрелился,

– два комкора (Н.Н. Мартос и Н.А. Клюев) – в плену,

– три комкора (Л.К. Артамонов, А.А. Благовещенский, К.А. Кондратович) будут отстранены со своих должностей во второй половине августа сразу по окончании операции,

– масса командиров пехотных дивизий и артиллерийских начальников также угодили в плен, либо были отстранены со своих постов. Наиболее тяжелым наказанием для высшего генералитета, не выполнившего свой воинский и человеческий долг, могла стать разве что отставка.

Что же касается самого главного виновника поражения 2-й русской армии в масштабах тактики – генерала Артамонова, своими действиями оголившего тыл армии, – то созданной для расследования гибели в Восточной Пруссии 2-й армии комиссией генерала Пантелеева он был оправдан. В Ставке считали, что Артамонов и Кондратович пойдут под суд, причем первый «валялся в ногах у Орановского, так как Жилинский и великий князь его не приняли»[231]. Но никакого суда не случилось.