Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Дабы восполнить потери, штаб Северо-Западного фронта отдал приказ об изъятии чинов обоза для возмещения чинов полков. Приказ начальника штаба Северо-Западного фронта от 12 сентября: «В частях войск замечается, что нижние чины срочной службы – молодцы на вид, находятся в обозе, тогда как могли бы быть чрезвычайно полезны в строю, а в тылу лучше иметь запасных старших возрастов. Главнокомандующий приказал всех срочной службы, прошедших строевую подготовку, назначить в строй, заменив их запасными из наименее способных к строю. Равным образом замечено, что в тылу и в обозе много Георгиевских кавалеров»[302]

.

Для пополнения 1-й армии даже привлекались подразделения 6-й армии, стоявшей на побережье Балтийского моря для прикрытия Петрограда от возможного германского десанта. Докладная записка Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича императору Николаю II от 7 сентября 1914 г. сообщала, что для приведения 1-й армии в боеспособное состояние было решено взять из полков 6-й армии «по 1 батальону в полном составе, с 3 дивизионами артиллерии и по 1 пулеметной команде от дивизии. Эти уже налаженные и организованные части сразу поднимут боевую готовность расслабленных частей 1-й армии, в которую и без того вольется много запасных и ратников ополчения»[303]

.

Часть пехотных полков, впредь до пополнения своих рядов, была переформирована в 3-батальонные. А 18-й, 19-й и 20-й стрелковые полки из состава 5-й стрелковой бригады П.Д. Шрейдера сведены в 1-батальонный состав (обычный состав – 2 батальона). Тогда же Ставка упрекнула командарма-1 в занижении собственных потерь. Янушкевич 7 сентября сообщил Ренненкампфу: «Как ныне выясняется из перечня тех колоссальных потерь, кои понесли корпуса вверенной вам армии людьми, и из подсчета орудий и пулеметов, оставленных противнику при отходе, причем этот материальный ущерб при существующих запасах почти невосполним, с полной определенностью можно прийти к заключению, что 1-я армия надолго выведена из состояния боеспособности и нуждается в принятии самых экстренных и энергичных мер по приведению ее в должный прядок. Этот вывод подтверждается также необходимостью отвода 1-й армии за Неман»[304]

.

Великий князь Николай Николаевич в докладе от 7 сентября подтверждал, что потери 1-й русской армии за вторую половину августа (второй этап Восточно-Прусской наступательной операции) громадны. Верховный главнокомандующий доносил царю, что в 7 пехотных дивизиях – 25-й, 26-й, 29-й, 43-й, 54-й, 57-й и 72-й – осталось в строю только 437 офицеров и 34 911 солдат при двух сотнях легких орудий и 12 гаубицах. Это – наличный численный состав лишь двух русских дивизий, а в докладе речь идет о семи дивизиях. Кроме того, сменивший генерала Жилинского на посту командующего армиями Северо-Западного фронта Н.В. Рузский 4 сентября указывал, что теперь «трудно рассчитывать на какие-либо действия Первой армии»[305]

.

В это время встал и вопрос о замене главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта. Как было принято, Я.Г. Жилинский попытался свалить вину за провал операции на А.В. Самсонова и П.К. Ренненкампфа, благо, что первый уже был мертв, а второй кое-как пытался организовать оборону на Немане. К счастью, на этот раз привычное дело высшего генералитета не прошло, несмотря на телеграммы в Ставку, где Жилинский выгораживал себя и свою собственную сверхбездарную военно-командную подготовку. Верховный главнокомандующий сообщил царю, что смена главнокомандования Северо-Западного фронта необходима.

Телеграмма великого князя Николая Николаевича от 31 августа по этому поводу на имя императора Николая II гласила: «Ввиду того, что два левофланговых корпуса 1-й армии оторвались от остальных, и связь с ними генерал Ренненкампф потерял, сам же переехал в Волковишки, потеряв голову, генерал Жилинский отрешил генерала Ренненкампфа от командования 1-й армией и назначил генерала Епанчина. На выручку же послал два корпуса 10-й армии, объединенные в лице генерала Флуга. Редакция телеграммы и стиль произвели на меня удручающее впечатление. Для меня совершенно неясны причины таких выводов, и я скорее склонен думать, что генерал Жилинский потерял голову и вообще не способен руководить операциями. Я бы его давно сменил, но нет свободного заместителя. Предвижу самые тяжелые последствия, а главное – не получаю достаточной ориентировки, что происходит, главное от того, что он сам неспособен ориентироваться и что-либо взять в руки».