Крах плана Шлиффена. 1914 г.

Отдых частей 2-й армии, по справедливой мысли Жилинского, мог быть только на линии железной дороги Алленштейн – Остероде. То есть после выполнения первостепенной задачи – занятия главной германской коммуникации. Главным же фактором, препятствующим успешному выполнению боевой задачи, поставленной перед 2-й армией – разгром якобы отступающего за Вислу неприятеля, – стала разорванность соединений на три группы, разделенные между собой естественными препятствиями географии. С одной стороны, противник не мог надеяться уничтожить всю 2-ю армию разом в случае контрудара, с другой – фланги, отделенные от центра полосой препятствий на чужой территории, не могли оказать центру своевременную помощь в момент кризиса, как, собственно, и произошло.

В этих условиях выигрывал тот, кто не только обладал большей волей к победе, но и имел большую подвижность частей. Такое превосходство имели немцы, и потому они могли даже выбирать русскую группировку, по которой можно было бы нанести контрудар, – русский центр. Русские фланги обладали меньшей ценностью по трофеям и славе, и к тому же могли отступить. За правофланговым 6-м армейским корпусом А.А. Благовещенского располагалась сравнительно ровная местность, по которой было бы удобно отходить. К тому же с севера нависала 1-я русская армия.

За левофланговым 1-м армейским корпусом Л.К. Артамонова находилась млавская железнодорожная ветка. К тому же именно сюда спешили резервы из Варшавы. Русский центр был многочислен, но – отрезан от собственного тыла лесными массивами. К тому же только его можно было бы окружить двойными, сходящимися «клещами». Соответственно, этот вариант и был выбран германским командованием всех ступеней.

Таким образом, все русские расчеты были запаздывающими. Противник уже начал сосредоточение на левом фланге 2-й армии, а русский командующий полагает, что враг еще только-только крайне медленно отходит перед войсками П.К. Ренненкампфа. Одно только это обстоятельство свидетельствует, что русские генералы не вполне понимали роль железных дорог в современной маневренной войне. Если командарм-2 А.В. Самсонов и впрямь желал перехватить отступавшего противника, то ему следовало заходить своим левым флангом. Но левофланговый 1-й армейский корпус был прочно привязан Ставкой к Сольдау (чуть севернее государственной границы), с опорой на железную дорогу. А о переходе 1-го корпуса в подчинение 2-й армии штаб фронта не спешил сообщать, ибо Ставка ведь все равно запретила двигать 1-й корпус севернее Сольдау. Поэтому командарму-2, наверное, ничего и не оставалось, как давить своим центром и правым флангом, еще больше отбрасывая, таким образом, неприятеля от движения 1-й русской армии.

Также причиной тяготения 2-й армии к северо-западному направлению стала слабость инфраструктуры: теперь хоть часть армии, лишенной обозов, могла базироваться на железную дорогу Новогеоргиевск – Млава. Конечно, комкор-1 Л.К. Артамонов, понимая, что его корпус все-таки входит во 2-ю армию, продвигался вперед, но очень вяло и нерешительно. А категорично приказать ему так, как можно приказывать своему прямому подчиненному, А.В. Самсонов не мог. Выходило, что план уклонения 2-й армии к северо-западу отвечал той обстановке, что виделась в штабе фронта и штабе армии, а именно – отход противника за Вислу.

Между тем германское командование спешило на поле сражения, а не руководило войсками из тиши высоконачальственных кабинетов, когда решалась судьба битвы за Восточную Пруссию. 11-го числа Гинденбург и Людендорф прибыли в Танненберг, где провели совещание с командованием 20-го армейского корпуса. Именно здесь, по свидетельству комкора-1 Г. фон Франсуа, сыгравшего ключевую роль в окружении русских корпусов, уже в восемь часов утра 12 августа на стол Людендорфа легли самые точные сведения о дислокации русских армий и корпусов, перехваченные германской радиослужбой.

В отличие от русской стороны, германское командование обладало всей полнотой необходимой и, что крайне важно, верной информации. Еще важнейшие документы, где в том числе находилась директива главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта о движении 1-й армии на Кенигсберг, попали в руки немцев вместе с полевой сумкой убитого русского офицера. Как отмечал впоследствии А.А. Свечин, русские не знали градации военной документации по степени важности, а потому действительно сверхсекретные документы, раскрывающие не только группировку, но и оперативный маневр, могли быть преспокойно унесены в передовые цепи. Теперь, точно зная, что командарм-1 П.К. Ренненкампф движется на Кенигсберг, а командарм-2 А.В. Самсонов – в ловушку, Людендорф мог спокойно приступить к проведению операции на окружение по предвоенным трафаретам графа А. фон Шлиффена[155].