Крах всего святого

Все это время он находился под неусыпным наблюдением королевских лекарей, цирюльников, Посвященных, коих прислала Беатрисс и господина Аль-Хайи, чья персона, к слову, нередко вызывала недовольства и жаркие споры. Познания иноземца оказались столь же пользительны, как незаурядны: в частности он в пух и прах раскритиковал манеру применять кровопускание, заявив, что метод сей безбожно устарел, а заместо вина с толчеными минералами советовал употреблять отвары из полевых трав и простую воду.

Несмотря на растущее негодование придворных медиков, которые чуть ли не ежедневно просили Матиаса отстранить арраканца от лечения, тот все же прислушивался к словам Абдумаша, чуя на себе их плодотворное влияние, а уж снадобье, которое тот давал ему на ночь, было воистину чудотворным. После нескольких глотков боль уходила, по телу разливалось приятное тепло, а сон был так же мягок, сколь и долог, хоть и вызывал довольно причудливые сны. Но это право был сущий пустяк — все ж лучше, чем ворочаться в постели до первых петухов, когда любое движение вызывает острейшую боль.

После утренних процедур Абдумаш, не мешкая, уходил в свою лабораторию, под которую Матиас, не скупясь, отдал один из нижних этажей. На следующее же утро после разговора с арраканцем Моро велел отослать гонцов — и вот уже вскоре ко двору начали прибывать звездочеты, алхимики, нумерологи, знахари, астрологи и прочие ученые либо те, кто себя таковым считал; от умудренных годами старцев с самописными талмудами до безбородых юнцов с дерзкими взглядами и не менее крамольными мыслями.

Строгий отбор проводил лично Абдумаш — всего несколькими точными вопросами он умело обличал мошенников и проходимцев, что с позором отправлялись прочь, тогда как любой мало-мальски знающий человек тут же получал приглашение стать его помощником. Надо сказать, от предложения не отказался ни один. Шутка ли — приложить руку к созданию того, что, по словам Аль-Хайи — а говорил он пылко и умело, легко завоевывая слушателей — могло прославить их имена в летах. Да и Моро не скупился — помимо щедрой оплаты ученые мужи занимали лучшие покои, каждый день ели и пили, словно на пиру, одевались в лучшие платья, и, в общем, ни в чем не нуждались.

Весь день Аль-Хайи трудился над формулой горючего порошка, а вечером вновь приходил к Матиасу, дабы проверить его самочувствие и поведать о ходе работ — даже по самым худшим расчетам грозное оружие окажется готово не позже конца зимы. Матиас подозревал, что его даже не нужно будет пускать в ход — хватит лишь демонстрации того, на что оно способно, дабы мятежники склонили перед ним колено. А уж после… после его опробуют на себе визрийцы. И в полной мере изопьют чашу возмездия.

Нередко Абдумаш задерживался и тогда вечер проходил за вином и долгими разговорами — арраканец показал себя начитанным и остроумным собеседником, объехавшим чуть ли не полмира и спокойно ориентирующимся во многих вопросах, от философии до политики. Аль-Хайи даже сумел привить Матиасу страсть к шахматам. Если честно, тот всегда немного презирал эту игру, так популярную среди знати, как и прочие подобные развлечения вроде костей или карт. Но Абдумаш быстро доказал ему, что вместо удачи на доске властвует тактика, а вместо азарта — холодный расчет. Нередко тот ход, что казалось, сулил быструю победу, довольно скоро приводил к поражению, а иногда разменяв ценную фигуру на куда более слабую можно было напротив, одержать победу.

В очередной вечер, который плавно перетекал в ночь, Матиас как раз сидел над доской в размышлениях о новой стратегии — кою он, без лишней скромности, придумал сам и собирался удивить ее своего «учителя» при следующей игре — когда на пороге возник слуга.

— Все уже в сборе, ваше величество.

Услышав его слова, Матиас поставил на место фигуру с пехотинцем, что должна была защищать короля и поднялся на ноги. Спустя время он уже восседал во главе вытянутого стола в небольшой комнатке вблизи часовни, где его ждали все члены тайного королевского совета: маршал Бруно Герен, глава разведки Реджис Пти, главный советник Сириль Русси и Одилон Дюваль, первый королевский казначей, возглавляющий королевскую канцелярию. До появления Моро все они что-то бурно обсуждали — уже из коридора Матиас слышал удивленные охи Сириля, мягкий бас Одилона и громкое фырканье Бруно, но при виде короля мужчины лишь переглянулись и умокли.

В отличие от общего совета, в котором принимали участие практически все придворные, кто имел хоть какой-то вес, данный круг собрался еще во времена правления Лоренса и с тех пор был неизменен. Матиас не раз убеждался, что официальные собрания нередко превращались в базар, когда каждый силился перекричать соседа, и в итоге каждая пустяковая проблема могла обсуждаться часами; здесь же никто не занимал время излишним словоблудием или склоками, так что наиболее важные и деликатные вопросы решались именно в этой комнате.

— Есть какие-нибудь новые сведения об убийце? — произнес Моро, отпивая из кубка.