Крамер против Крамера

— Больше, чем у короля. Судья сидит в мантии в большом кресле. И думает о нас — о тебе, обо мне, о маме, — и вот он-то и решил, что для тебя будет лучше всего жить с мамой в её квартире. И я очень рад. Потому что, если даже ты будешь жить вместе с мамой, я каждое воскресенье буду приходить к тебе.

«И я в самом деле буду каждое воскресенье, обещаю тебе, Билли. Я не хочу быть одним из тех, о которых говорил Шонесси».

— Я не понимаю, папа.

— Я тоже.

— Что именно ты не понимаешь, мой милый?

— А где будет моя кроватка, где я буду спать?

— У мамы. У тебя тоже будут твоя комнатка с твоей кроваткой.

— А где будут мои игрушки?

— Ты возьмёшь игрушки с собой, и, не сомневаюсь, у тебя будут ещё и новые.

— А кто будет читать мне мои сказки?

— Мама.

— Миссис Валевска тоже будет там, да?

— Об этом я пока не знаю. Это мы ещё обсудим.

— Ты будешь приходить ко мне и желать мне спокойной ночи каждый вечер?

— Нет, Билли. Я останусь жить здесь. Мы будем видеться с тобой по воскресеньям.

— И я буду жить у мамы в доме?

— Да, и всё начнётся с понедельника. Утром за тобой заедет мама и заберёт тебя.

— Но мы же собирались ехать на уик-энд! Ты обещал!

— Мы и поедем. Просто вернёмся домой на денёк раньше, вот и всё.

— Ой, как здорово!

— Да, здорово.

Ребёнку потребовалось несколько минут» чтобы оценить полученную информацию, после чего он спросил:

— Папа, это значит, что мы никогда больше не будем играть в обезьянок?

«О, Господи, я этого не вынесу».

— Нет, моя радость, мы ещё поиграем в обезьянок. Мы будем воскресные обезьянки.

По пути к Лонг-Айленду взрослые старательно пытались изображать непринуждённое веселье, распевая в машине «Я тружусь на железной дороге» и другие песни. В перерывах между приступами натужного веселья Эллен то и дело оглядывалась на Билли и Теда и тут же отводила глаза, не в силах выдержать их вида. Как только наступала заминка с очередной песней, все, кому было больше пяти с половиной лет, погружались в торжественную задумчивость. Только Билли болтал без умолку, восхищаясь зимними пейзажами острова. — Куда улетают птицы? А дети тут живут? Паром разламывает лёд, как ледокол? — но потом и он замолчал, погрузившись в раздумья.

— Папа, у меня есть одна тайна, — прошептал он ему на ухо, чтобы остальные его. не услышали. — Что» если придёт Лицо, когда я буду жить у мамы?

— Мама знает о Лице. И вы вместе с мамой скажете Лицу, чтобы оно убиралось.

На пароме Билли прилип к иллюминатору, боясь пропустить хоть одну деталь начинающегося путешествия, но потом его интерес к водным просторам пропал и он снова погрузился в задумчивость.

— Мама знает, что я не могу пить виноградный сок?

— Да, знает. Она не даст тебе ничего, что вредно для тебя.

Когда они оказались на островке, Билли сразу же окрестил пустой летний домик «Страной привилегий», увлёкшись игрой, которой они с Тедом занимались всё утро, выслеживая привидения, для чего им приходилось то и дело бегать вокруг домика, пугая друг друга и покатываясь со смеха. «Не стоит так уж радоваться, — думал Тед. — Может, лучше нам расстаться в мрачном настроении?»

Восторги ребёнка передались и остальным. После ленча Ларри и Эллен, подогретые порцией рома, который взрослым пришлось выпить в этот прохладный день, тоже подключились к игре в Страну привидений. Все стали носиться по пляжу. После позднего обеда Билли, вооружившись фонариком, пошёл на охоту за мелкими животными, но Страна привидений дала о себе знать: он пробыл за дверью всего минут десять и вернулся обратно, подальше от ночных теней и звуков.

— Ты видел тут какую-нибудь косулю? — спросил Ларри. — Ты знаешь, их на острове целые стада.

— Только не в Ошун-Бич парке, — сказал Тед. — Они тут не обитают. Им его не сдают.

Они стали смеяться и Билли тоже присоединился к ним, поскольку счёл слова Теда очень смешными.

— Можете себе представить, как косуля заходит в магазин? — сказал Билли, выдав шутку, соответствующую его пяти годам, и вволю нахохотавшись.

После длинного утомительного дня все отошли ко сну в своих спальных мешках.

В воскресенье, которое было их последним днём вместе, Тед с Билли отправились та пляж строить песчаные замки. На побережье было пусто и безлюдно. Этот остров в последний раз принадлежал им, и только им. Они бросались снежками, прогуливались по берегу и сидели на пристани, после чего, продрогнув, наконец вернулись домой, спасаясь от погоды, которая начала портиться. Тед с Билли сели играть в палочки, в чём малыш ловкостью заметно превосходил Теда, а потом, это уже было, он снова стал о чём-то раздумывать. Внезапно повернувшись, он поднял на отца растерянный взгляд. И Тед Крамер понял: какую бы боль он ни испытывал, он должен сейчас быть отцом для этого ребёнка и помочь ему пройти через это нелёгкое испытание.

— Всё будет отлично. Билли. Мама любит тебя. И я тебя люблю. И любому из нас ты можешь выложить всё, что хочешь.

— Конечно, папа.

— Всё будет хорошо. Вокруг тебя люди, которые тебя любят.

На пароме, по пути обратно, никто больше не смеялся. Боль от предстоящего расставания была так сильна» что Тед с трудом мог дышать.