Красавица

Все кушанья были высочайшего сорта. Селина украдкой мечтала теперь, как однажды приведет сюда отца. И так же роскошно отужинает с ним в один из вечеров.

Одетта промокнула уголки рта шелковой салфеткой, прежде чем махнуть одному из терпеливо ожидающих метрдотелей, который тут же поставил рядом с ней на мраморной подставке огромную латунную чашу с розовыми лепестками. Затем наполнил чашу пенящимся шампанским, чтобы Одетта могла помыть пальчики. Какое великолепие. Какая пустая трата. Помыв пальчики, Одетта поправила свою сатиновую блузку и камею из слоновой кости на груди.

– Ты часто носишь эту брошь. Должно быть, она многое для тебя значит, – заметила Селина, пока метрдотель наливал ей новый бокал шампанского с розами. Пузырьки щекотали запястья, а густой аромат лепестков сдавливал горло.

– Мм-м, – пропела Одетта в ответ. – Эта вещь и правда значит немало. – Она опять поправила свою камею осторожным движением. Лукавая искорка появилась в ее взгляде. – Ты поверишь мне, если я скажу, что она заколдованная? Что она хранит в безопасности большинство моих опасных секретов? – Она подмигнула.

– После такого количества еды и вина я готова поверить во что угодно, – проворчала Селина, безрезультатно пыталась ссутулиться на своем стуле. – Скажи-ка мне, Одетта, почему мы должны носить корсеты даже во время еды?

– Потому что мужчинам нравится держать нас в клетке каждую свободную минуту. – Одетта отхлебнула вина. – Тогда мы под контролем

. Они боятся того, что может произойти, если мы окажемся на свободе. – Ухмыльнулась. – Но возможно, если бы я выглядела так же маняще в корсете, как ты, я бы говорила совсем иначе. Увы, не всем посчастливилось иметь тонкую талию и от природы роскошную грудь, – хихикнула она.

– Это… не так уж чудесно, как ты полагаешь. – Селина поморщилась, вино путало ей мысли. – Со времен двенадцатого дня рождения меня пугает, как мужчины смотрят на меня. Как будто я что-то, что можно съесть.

Одетта наклонила голову, странный огонек появился в ее зрачках.

– Я никогда не думала об этом в таком ключе. – Она сделала паузу, раздумывая. – Прости, что сболтнула лишнего. – Чувство вины отразилось на ее лице. – C’est assez![97] Никто из нас не должен носить корсеты, если мы сами того не хотим. Ну а пока предлагаю собрать их всех на площади и сжечь.

Взгляд Селины загорелся.

– Корсеты?

– Нет, мужчин

, конечно же.

Звонкий смех сорвался с губ Селины.

– Ты и впрямь говоришь провокационные вещи.

– Я всего лишь говорю правду. Мужчины жалкие, моя дорогая. Я дала себе слово держаться от них подальше. Пусть останутся моими друзьями, но ни за что не обзаведутся местечком в моем сердце.

Чувство удовлетворения согрело грудь Селины.

– Пожалуйста, поделись со мной своим секретом. Я бы тоже хотела избавиться от них раз и навсегда. – Она могла даже вспомнить одного конкретного, кого желала бы изгнать из своих мыслей.

– Нет никаких секретов. – Одетта отодвинула от себя блюдце из лиможского фарфора, чтобы положить локти на резной край стола. – Мне они просто неинтересны. – Она сделала паузу, задумавшись о чем-то. – Сказать по правде, при всем уважении, но мне куда больше нравится проводить время в компании женщин. – Одетта произнесла это как обычный факт, однако подняла глаза на Селину, ожидая увидеть реакцию на ее лице.

Той потребовалась лишняя секунда, чтобы уловить смысл, скрытый за словами Одетты. В следующий миг ее глаза округлились, она ощутила, как румянец крадется по ее шее.

– Пожалуйста, пойми, мне это глубоко льстит, но я не…

Одетта фыркнула.

– Я не имела в виду тебя конкретно, сладкая ты эгоистка. Хотя ты действительно очень красивая… и наверняка смогла бы по-настоящему меня зацепить. Но много лет назад я поклялась себе не влюбляться ни в кого, кто красивее меня. – Она театрально вздохнула. – К счастью, даже так у меня остается широкий и разнообразный выбор.

Смех застрял в горле Селины, когда она делала очередной глоток вина. То обожгло кончик ее языка, заставив поперхнуться, как глупую юную леди, перебравшую с крепкими напитками.

– Но давай не будем друг другу врать, mon amie, – продолжила Одетта, пока Селина кашляла. – Ты не хочешь избавиться от всех-всех мужчин, не так ли?

– Хочу. – Селина прочистила горло и смахнула слезы с ресниц. – Они не приносят ничего, кроме проблем.

Одетта покачала пальцем перед Селиной.

– Menteuse[98]. Я вижу ведь, как ты смотришь на Бастьяна. – Она наклонилась ближе, лукаво взглянув на Селину. Многозначительно.

Селина вздрогнула, чуть не расплескав воду в чашке.

– Что ты… – выпрямила спину, чувствуя, как сердце ускоряется в груди. – И как же я смотрю?

– Как будто засыхаешь, mon amie. Как будто бродила по пустыне целых сорок лет в поисках обетованных земель.

– Я выгляжу… умирающей от жажды? – проворчала Селина, ее щеки порозовели. Странная смесь злости и смущения наполнила ее вены. Сначала она подумала начать все отрицать. Безрезультатно попыталась придумать правдоподобную отговорку. Но затем просто вскинула подбородок с вызовом. И почему это она вообще должна врать?