Красавица и чудовище

Эйлуин подошел к столу, до такой степени заваленному бумагами, что они скрывали полированную столешницу из красного дерева. Всего несколько мгновений назад он за ним работал, когда Пинкертон пришел сообщить ему, что на Беллу напал еще один посетитель. Майлз все еще чувствовал ярость, которая и заставила его вскочить на ноги. И не потому, что он беспокоился за Беллу. Похоже, она была в высшей степени способной позаботиться о себе.

Нет, просто ему чертовски надоели люди, вмешивавшиеся в его дела. Сначала это были Оскар с Хелен, которые ворвались в его кабинет, чтобы сообщить, что проживание незамужней женщины, особенно выросшей среди дикарей, под крышей его дома неприлично. Его сильно развеселило проклятие Беллы – это явно была умная выдумка, – а потом он выгнал прочь недовольную пару.

Однако на этот раз ситуация была более серьезной. Уильям Банбери-Дэвис был уважаемым коллегой, а не легкомысленным светским повесой.

Подойдя следом за ним к письменному столу, Уильям Банбери-Дэвис обвел взором бумаги и спросил чрезмерно сердечным тоном:

– Как продвигается работа над вашим словарем иероглифов?

– Не беспокойтесь, – отозвался Майлз. – Садитесь!

Мужчина бросил на него настороженный взгляд, а затем пристроил свою тушу на один из стульев, стоявших перед столом. Майлз присел на край стола. Он специально постарался оказаться выше – это давало ему некое преимущество. Такая позиция была тонким намеком на его власть над человеком, который когда-то утверждал свою власть над ним. Но Майлз больше не одинокий, напуганный ребенок, нуждавшийся в опекуне.

Герцог пристально посмотрел на Банбери-Дэвиса.

– Я позволил вам приходить в Эйлуин-Хаус и осматривать мои артефакты, если это необходимо вам для работы. Но я отменю это разрешение, если вы еще хоть раз посмеете вести себя так, как только что вели.

Грубое лицо мужчины побагровело.

– Но… Она дочь сэра Сеймура! Вы забыли, что он вас предал? Господи, что заставило вас нанять ее?

Майлз не стал говорить о вопросах, касающихся смерти его отца, которые по-прежнему не давали ему покоя. Своими сомнениями он не делился ни с кем: ни с Банбери-Дэвисом, ни даже с Хасани. И Майлз до сих пор не знал, сможет ли Белла дать ему ответы на эти вопросы. Но она была жизненно важной связью между ним и человеком, который лучше всех знал его отца, – сэром Сеймуром, сбежавшим из Египта со своей семьей, даже не попрощавшись.

– Ей была нужна работа, – холодно произнес Майлз. – И я помог ей. Больше в этом ничего нет.

– Я не понимаю, почему она вообще пришла сюда! Это крайне подозрительно.

– Да неужели? Она бо́льшую часть жизни провела за границей, поэтому в Англии у нее совсем мало знакомых. Вполне логично, что она стала искать работу у людей, которые когда-то знали ее отца.

Короткие пальцы Банбери-Дэвиса крепко сжали подлокотники стула.

– Тем не менее это я помог вам привезти артефакты в Англию много лет назад. Я знаю о них больше, чем кто-либо, чем вы сами. Если вам нужна была помощь, вы должны были обратиться ко мне. А не к этой… этой… посторонней гостье!

Майлз сдержал мрачный смешок. Не было ничего удивительного в том, что в основе негодования этого человека лежала ревность. Уильям Банбери-Дэвис всегда демонстрировал собственническое отношение к египетским артефактам. Он считал, что имеет на них полное право.

Банбери-Дэвис появился в жизни Майлза, как только его отца убили, а сэр Сеймур исчез в ночи. В тринадцать лет Майлз отчаянно нуждался в наставлениях и советах, и он был готов платить за них. Банбери-Дэвис как раз в то время путешествовал по Египту, и когда он приехал выразить соболезнования, Майлз убедил его курировать переговоры с местными властями о покупке древностей.

По этой причине Майлз всегда предоставлял этому человеку некоторую свободу действий. Банбери-Дэвис помог Майлзу осуществить мечту его отца о перевозке огромного количества предметов в Эйлуин-Хаус.

Но его услуги, какими бы ценными они ни являлись, были оказаны более двадцати лет назад и не гарантировали Банбери-Дэвису вечного права указывать Майлзу, как надо обращаться с артефактами.

Герцог смерил ученого холодным взглядом.

– Едва ли мисс Джонс можно назвать посторонней гостьей. Она имеет неоспоримую связь с артефактами. Так что вам следует привыкнуть к ее присутствию в моем доме.

– Стало быть, вы намерены оставить ее тут? По какой причине? Не из-за ее же навыков! Или ее лица! Неужто она околдовала вас своей соблазнительной фигурой?

– Довольно! – одернул его Майлз, вставая. – Этот разговор закончен. И если вы цените привилегию находиться в Эйлуин-Хаусе, вы уйдете, не проронив больше ни слова.

Банбери-Дэвис заметно вздрогнул, на его красном лице появилось озабоченное выражение. Его рот открылся, затем снова захлопнулся. Оттолкнувшись от стула, он встал. И, бросив на Майлза последний тревожный взгляд, потащился прочь из кабинета.

Майлз подошел к двери и, испытывая какое-то извращенное удовольствие, с грохотом захлопнул ее. Никогда в жизни он не чувствовал себя столь оскорбленным. Может, это Изабелла Джонс зачаровала его? Чушь!