Красавица и чудовище

Корявые ветви иссохших, потемневших деревьев цеплялись за ткань роскошного алого платья, чья пышная юбка кровавыми лоскутами оставалась не деревьях, как жуткое напоминание того ужаса творящегося вокруг. Корни старых повалившихся деревьев мешались, создавая преграду на пути к спасению, но собственно, куда я бежала, я не знала, лишь бы подальше, лишь бы быстрее. Силы отказывали с каждой секундой все чаще, а сзади, подгоняя меня, раздавался треск, он бежал, бежал за мной.

Единственным источником света, в этом царстве Аида была луна, покровительница моего преследователя. Она как будто специально освещала меня, оставляя при этом моего преследователя в тени. Несколько раз я оборачивалась ведомая страхом, но видела лишь тьму… Луна светила сквозь паутину веток, она шептала, ее голос разносил ветер: "Тебе не убежааааать".

Я вижу свет, из последних сил я делаю рывок и вот, я в безопасности, на освещенной солнцем поляне. Она излучала свет и покой, добралась, успела. Я рухнула на колени. Смогла, я сбежала…

Сзади послышался звук ломающихся ветвей, я подскочила, но не обернулась. Я знала, что он считает меня предательницей, знала что призирает. И почему-то от этого было тяжко на душе.

Я слышу, как он делает шаг и ласковое:

— Теперь я тебя не отпущу, — я хочу повернуться и… просыпаюсь.

***

— Очнулась, очнулась Сонечка, — залепетал чей-то знакомый голос сбоку. Сознание постепенно возвращалось.

Я лежала на чем-то мягком и удобном.

"Наверно я попала в рай" — подумала я, ведь точно помню, что потеряла сознания на холодном полу.

В сознания ворвался вкусный запах еды.

— Сонечка, деточка, тебе поесть надо, — тетя Валя, а это была именно она, настойчиво пыталась привести меня в себя.

Глаза открывались с неохотой. Яркий свет ударил и я зажмурилась.

— Ох, как можно быть таким деспотом, что довести ребенка до такого, — заохала женщина.

Во второй раз открыть глаза было проще. Я осмотрелась, проверяя, действительно ли нахожусь в замке.

— Сонечка, милая, как ты? — поинтересовалась Валентина, видя, что я смотрю в окно.

— Хорошо Теть Валь, только думаю, как я здесь оказалась, — улыбнувшись, ответила я женщине.

— Ой, тут такое было Сонечка, ты и представить не можешь, — запричитала Валентина. — Ты покушай, я расскажу, — сказала она, ставя передо мной поднос с едой. Из еды был бульон, хлеб и чай. — Тебе нельзя организм перегружать, — пояснила женщина, видя мой взгляд. — Сама сможешь поесть? — спросила обеспокоенно она, видя, что я медлю.

— Да, Вы рассказывайте, мне очень хочется узнать, — подбадривая ее.

— Так вот, как только Маска узнал, что тебя нигде найти не могут, рванул в город. Взбешенный такой был. Значит, не было их два дня. А потом… Потом, — я посмотрела на женщину и увидела, что он готова расплакаться.

— Что случилось, Теть Валь? — обеспокоенно спросила я.

— Ой, доченька, как же ты меня напугала тогда, — всхлип. — Вносит он тебя на руках в прихожую и сразу: "Врача, комнату, быстрее, быстрее". А ты, у него на руках куклой сломанной лежишь, — всхлип. — Все одежда в крови, без сознания, лицо разбито, руки поцарапаны, — Валентина замолчала и опустила голову, ее плечи подрагивали от тихих рыданий.

— Теть Валь, хорошо же все кончилось, — гладя ее по голове, уверяла я. Боже, впервые кто-то за меня так волновался. У меня даже слезы от умиление на глаза навернулись.

— Хорошо как же, — подняв голову, ответила она. — Маска никого кроме врачей в твою комнату не пускал. А ты неделю в себя не приходила, — глаза женщины вновь заволокли слезы.

— Тетя Валя, не плачьте, а то я сама сейчас разрыдаюсь, — попросила я.

— Хорошо, деточка, попытаюсь. Так значит, от кровати твоей не отходил, сам ухаживал. Бывало, выйдет и в саду бродит, а потом опять к тебе. Вот как только полегчало, он и меня к тебе пустил, устал ведь бедный. Вот я второй день за тобой и слежу. Выйти боюсь. Слава Богу, живая и здоровая. Ох, Соня всех напугала. Кто тебя-то так, милая?

— Отец.

— Ирод, — только и сказала Валентина.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказала Валентина.

Дверь открылась, на пороге увидев, как я ем суп, замер Маска.

— Вы очнулись, — сколько облегчения было в этой фразе. Не думала, что он будет переживать.

— Может, перейдем на "ты"? Вы ведь мне жизнь спасли, спасибо, — сказала я искренне.

— Конечно, Соня. Как ты себе чувствуешь? Тебе что-то нужно? — поинтересовался он подходя.

— Пожалуй, я пойду, вам нужно поговорить, — сказала, поднимаясь Валентина, и подмигнув мне удалилась.

— Присаживайся, — сказала я, смотря, как он мечется на месте. — Прости, что доставила столько хлопот, — опустив глаза, произнесла я.

— Нет, это мне надо просить прощение, Соня. Надо было наказать твоего отца, уже тогда, когда я узнал, что он занимается рукоприкладством. Я был слишком беспечен и в итоге из-за моих ошибок расплачиваешься ты, — видно было, что слова дались ему с трудом. Маска не привык извиняться. Его руки, облаченные в перчатки, при упоминании отца сжались в кулак. — Вы не хотите знать, что случилось с вашим отцом? — поинтересовался он, посмотрев на меня темными провалами.