Красавица и чудовище

Официанты профессионально расставляли на столы многочисленные блюда, и вскоре поверхность была настолько уставлена, что яблоку было некуда упасть.

— Приятного аппетита, — сказал Маска.

Мне было немного неловко просить, поэтому я поначалу нечего не накладывала.

— Вы не голодны? — поинтересовался он, видя мое замешательство.

— Нет, просто…

— Ты и ты останьтесь, остальные могут идти, — сказал он, указывая на ближайший парней. — Не стесняйтесь, — когда большая половина ушла, я расслабилась и начала пробовать новые блюда.

Откуда-то полилась тихая музыка. Я невольно подняла голову в поисках колонок, но их нигде не было, видимо скрыты. Ели мы в молчание, точнее еле только я, Маска просто молчал. Вдруг перед глазами всплыла фотография той девушки, Надежды. Я посмотрела на Маску, в моих глазах был написан лишь один вопрос: "Ты любишь ее?".

Конечно, он заметив мой взгляд, поинтересовался:

— Что-то не так?

— Нет, все прекрасно, — ответила я, вновь уткнувшись в тарелку.

После ужина, Маска подошел ко мне, и пригасил пройти на веранду.

Там мы сели на удобные кресла и продолжили легкий разговор, перескакивая с темы на тему. Маску интересовало, чем я люблю заниматься, что слушать, хобби, в общем, он явно задался целью узнать обо мне побольше. А какому человеку неприятно рассказать о себе? Разговаривали мы достаточно долго, на улице стало активно темнеть, и подул ветер. Увидев, как я поежилась, Маска встал.

— София, могу я пригласить вас на танец? — подойдя ко мне, спросил он.

— Я не умею танцевать, — подавая руку, растерянно лепечу я.

— Просто доверься, — говорит он и ведет меня обратно в зал, где уже убрали стол, расчистив место для танцевальных па. Маска поднимает руки и хлопает, зал заполняется красивой музыкой. И тут же появляются пары уже кружащие в танце.

— Не бойся, — шепчет мне он и делает шаг назад. — Просто следуй за мной.

Я не юлила и не кокетничала, когда говорила, что не умею танцевать, и он это понял по тому, как я наступала ему сиюминутно на ноги. Отдать ему должное он стоически это терпел.

Красивый женский голос пел по-французски. Языком я этим не владею, поэтому представления не имею, о чем была песня, надеюсь о любви.

Музыка давала нам толчок к новому повороту, выпаду. Мы кружились, плыли, замирали и вновь бросались в океан ритма. Перед глазами кружились огни светильников. Все тело наполнял какой-то пьянящий восторг, хотелось смеяться, бежать, петь и танцевать, да, танцевать. И не верилось в тот момент, что он любит другую, вся душа, все сердце кричало о том, что мое чувство взаимно. Это чувствовалось в аккуратном движение рук, в легких касаниях, мы дышали одним, мы были одно целое вовремя моего первого танца.

Но, увы, ничто не вечно, мелодия закончилась, закончился танец, как мимолетная сказка, которую я придумала сама себе.

Я стояла напротив Маски и быстро дышала, он же был спокоен.

— Могу я проводить Вас до ваших покоев? — наклонившись, спросил он.

— Конечно.

Доведя меня до комнаты он, пожелав спокойной ночи и поцеловав мою руки, отчего привел меня в крайнюю степень смущения, удалился.

Мне кажется, ему просто надоела моя ужасная манера танцевать.

***

Он зашел в свой кабинет, закрыл дверь и направился к сейфу. Набрав код, открыл, достал конверт. Открыв его, он аккуратно вынул старый потертый листок. Пробежался глазами по заученным давно строчкам.

"Это должно сработать" — подумал он и положил конверт обратно.

***

Пульс старательно отбивал ритм у меня в голове. Кровь казалось, взбесилась от переизбытка адреналина и ударяла в голову, из-за чего, в глазах поминутно темнело, и на доли секунды я терялась в пространстве, двигаясь лишь по инерции. Ноги толи подкашивались, то ли немели, голые ступни то и дело резались об корни деревьев, торчащих из-под земли. Камни как будто рассыпанные злым шутником, для того чтобы посмотреть как будет мучиться подопытный, резали оголенные стопы, впиваясь в раны.

Ветер усиливался с каждым биением испуганного сердца. Деревья, которыми так умело дирижировал дух воздуха стонали после каждого нового дуновения, оо, что это были за стоны, умирающих в пытках надежд, разрывающего сердца предательства, стон безответной любви… Он не был слышен, он чувствовался, каждой клеточкой, всей душой ощущать ту муку сотни душ… От этой какофонии звуков хотелось, нет, не заплакать, разреветься, заорать, хоть как-то выплеснуть ту скорбь и печаль, которая разъедала меня изнутри.

"Успеть, только бы успеть, бежать, как можно быстрее, только бы успеть", — билось на краю затуманенного отчаянием сознания.

Корявые ветви иссохших, потемневших деревьев цеплялись за ткань роскошного алого платья, чья пышная юбка кровавыми лоскутами оставалась не деревьях, как жуткое напоминание того ужаса творящегося вокруг. Корни старых повалившихся деревьев мешались, создавая преграду на пути к спасению, но собственно, куда я бежала, я не знала, лишь бы подальше, лишь бы быстрее. Силы отказывали с каждой секундой все чаще, а сзади, подгоняя меня, раздавался треск, он бежал, бежал за мной.