Красиво жить не запретишь

Прибыв на Вересаева и уяснив ситуацию — дежурный тоже забыл, очевидно, своевременно перебросить сюда группу наблюдения: в неизвестную квартиру на третьем этаже Федосюк, по наблюдениям, вошел именно с Машей и оставался там, если он был там, необъяснимо долго; один Вознюк пока не прибыла смена, не мог одновременно контролировать два выхода из дома — Валентин, не колеблясь, начал действовать. Первое, что он сделал — послал сержанта Иванишина в ЖЭК выяснить, кто хозяева квартиры на третьем этаже.

Иванишин обернулся быстро, его добродушное, совсем еще мальчишечье лицо выражало озабоченность. Не зря. В четырехкомнатной квартире проживают двое пенсионеров, муж и жена. Еще недавно оба работали в торговле. В данное время, похоже, в отъезде, ибо в квартире часто допоздна во всю мощь орет магнитофон.

Валентин поспешно связался с дежурным, приказал из-под земли достать участкового и прислать на Вересаева, дом семь. Столь категоричен он был по той причине, что знал и не уважал Пастушка. Более того, не раз ставил вопрос: довольно заниматься благотворительностью. Участковый — глаза и уши целого микрорайона.

Пастушок же равнодушно, с ленцой дотягивал выслугу лет. Прав, в свою очередь, и Иволгин: люди — не звери, покидающие на произвол утратившего силу и ловкость собрата. Но Пастушок ничего не утратил, с годами его невозмутимое спокойствие превратилось в прочный, ничем не пробиваемый панцирь. Участковый есть, но фактически его нет, участок безнадзорный. А все почему? Если в любой капстране полицейский — это фигура, безоговорочная власть, у нас, при нищенском заработке и собачьей работе, в милиции полно случайных, ненужных, неумелых людей. И сейчас, Скворцов знал наперед, толку от Пастушка будет мало.

Тот появился из-за угла, на ходу вытирая красное лицо платком. Демонстрация занятости и усердия.

— Кто проживает в седьмой квартире? Хозяева на месте, в отъезде?

— Ну, это надо узнать в ЖЭКе, у меня голова не справочник.

— Поговорим по душам после. Сейчас — мигом двух свидетелей, проверите паспортный режим на третьем этаже.

— Да нет же никакого повода! И время какое! Дом этот тихий, всего-то двенадцать квартир.

— Исполняйте!

Пастушок скрылся в подъезде. Минутная стрелка на часах Валентина подавала столь слабые признаки жизни, что он невольно резко встряхнул рукой. Подождав еще, стремительно пошел к подъезду. И услышал крик, женский, истеричный. Вбежав в приоткрытую дверь седьмой квартиры, Валентин уже знал: не успел.

Маша сидела в изломанной позе на полу, упираясь спиной в кресло. На паркете успела высохнуть узкая кровавая змея.

— Вот тебе и паспортный режим, — услышал Валентин сдавленный возглас участкового. Поднял поникшую голову девушки:

— Маша, Машенька!

И не поверил себе: тело казалось столь безжизненным, неестественно согбенным, но оно было теплое, оно жило. Валентин, ощутив слабое его движение, крикнул: «Скорую!»

— Убита ведь, какая «скорая», — ответил за спиной раздражающий голос Пастушка.

— «Скорую», тебе, идиот, говорят! Телефон в квартире есть?

— Будто бы нет. Гляну сейчас. Да вот он, голубчик!

— Стойте, я сам!

Валентин достал тонкие перчатки, которые, слава Богу, привык носить в кармане летом и зимой, набрал номер «скорой», затем перезвонил Иволгину. Майор ответил односложно:

— Выезжаю.

Скворцов огляделся. Две незнакомые женщины, надо понимать, свидетели — застыли у двери. Пастушок переступал с ноги на ногу, думая, несомненно, о собственной шкуре.

— Вы — соседи? — обратился капитан к женщинам.

— Да, я со второго этажа, неожиданно громко ответила та, что помоложе и, кажется, сообразительнее.

— Хозяев квартиры знаете? Где они?

— Уехали. К внукам, то есть, к сыну. Квартиру, наверно, кому-то сдали, здесь без конца музыка, гулянки.

— Родственников в городе у хозяев квартиры нет?

— Не знаю.

— Есть, есть, сестра Анны Семеновны. И телефон у нее есть, номер не знаю, но вы по фамилии можете найти, — неожиданно засыпала словами полная женщина явно пенсионного возраста. — Перетятко ее фамилия.

В дверь заглянули Гуленко с Павлишиным.

— Игорь! — подозвал Валентин последнего. — Выясни номер телефона Перетятко, сестры хозяйки этой квартиры, Анны Семеновны Михайловой. По рации свяжись, живее!

Прошло минут семь и комнату заполнили люди: бригада скорой помощи, судмедэксперт, Иволгин, Иванцив. Машу, так и не пришедшую в сознание, с опаснейшей, как сказал врач, травмой черепа, увезли в реанимацию. Иванцив молча, шаг за шагом, предмет за предметом, изучал квартиру. Иволгин подошел к стоящему у стола, непривычно статичному Валентину:

— Федосюка ищут?

— Я его, бандюгу, под землей достану… Василий Анатольевич, добавьте людей, нужно перекрыть ему все возможные выходы из города!