Красненькая, с Лениным

Она пахнет йодом и медом, она жужжит пчелами, тяжелыми от нектара, она читает волшебные конспекты, написанные магическими знаками. Она играет на скрипке и жалуется, что потеряла страницу из колдовской книги. И не сбудется его дивное пожелание, если он не добудет ей этот лист, подобный перу жар-птицы, родственный волшебной иголке в заколдованном яйце, спрятанном на завороженном дубе!..

И он одевается сказочным воином, а она держит под уздцы его коня и плачет, как легендарная Ярославна-Лада… А он поет:

«Я бы в жемчуг тебя нарядил,Чтобы видели люди!Я бы сердце тебе преподнесНа серебряном блюде!..»

В его снах так бывает: в самый напряженный момент, когда он готов засмеяться или заплакать, — пробуждение… Которое сопряжено с досадой, даже если прерванный момент сна был связан с риском для его благополучия, чести и самой жизни. Все равно, упрямо и непокорно думает он, пробуждаясь, лучше бы я спал.

Лучше бы он спал…

Пробуждение пришло снизу, от земли, оттуда, где дерево с Тарзаном слоновьей ступней упирается в высокую траву.

Под мальчиковым затылком не видно личика Любкиной сестренки, шестилетней егозы. Но Рыцарь узнал ее по голосу.

— Не так, — говорит девочка деловито.

Вокруг вьются дикие пчелы. Наверное, в дупле этого дерева живут пчелы, а он — впрочем, все они трое — потревожили их размеренный труд.

— Я боюсь, — выглядывает из-под мальчика девочка, обращая личико к небу, к кроне дерева, в гнезде которого застыл невидимый невольный наблюдатель, — они кусаются!..

Мальчик молчит, только сандалии торопливо трутся о сухую траву, ища опоры.

Девочка:

— Говори же что-нибудь!

— Что?

— Что-нибудь. Что любишь меня…

— Гм…

— Ну!..

— И так ясно… — отвечает затылок.

— А Любка, — заговорщицки щебечет девочка, —   вот так делала: «Ах, ах!..» — девочка бросает головку в стороны, прикрыв глаза, облизывая губы… — А дядя Аполлон говорил тихо-тихо: «Люба, ты божественна!» А она шепчет: «Бога нет!..» И смеются оба… А потом он анекдот рассказывал…

— Что с тобой, герой? — озабоченно, но как всегда иронично, спрашивает Любка. — На тебе лица нет. Тебя побили?

— Да.

— Кто?

Рыцарь ухмыляется, не глядя на Любку, подстраивает гитарную струну:

— Пчелы…

— Опять лазал по деревьям? Народ жалуется. Дикие пчелы становятся небезопасны. Есть два мнения: потравить и одомашнить… Ну, скоро ты? Пой, а то уйду.

«Что стоишь ты, потупивши взор,Пальцем трешь о шкатулку?

И сама потихоньку, как мышь,Ночью бегаешь к турку…»

— Так все-таки потравить или одомашнить — ты за какой вариант?.. Ну и уходи, подумаешь!.. Единственный раз спросила у него совета! Эх, ты, герой…

5

Они всё про свадьбы. Бывает так, бывает эдак. Пора прервать это щебетание:

— Друзья, а как же медальон?

Вика недовольно оглядывается, гася улыбку, которая не сходила с ее лица последние несколько минут.

— Ах, да! — Пират опять шлепает себя по лбу. — Ближе к делу! Так вот, стали мы, то есть друзья нашего жениха, как водится, готовить всякие хитрости, характерные для наших свадеб. Тогда невесту выкупали не большими деньгами (это было не в моде), а сообразительностью и, так сказать, подготовленностью. Допустим, при торге, когда нужно пройти в жилище к невесте, со стороны ее дружек начинаются требования: а дайте-ка нам для начала рубль копейками! Сваты говорят: пожалуйста, вот вам заготовленные сто копеек… А тогда дайте-ка нам еще совсем немножко — полкопейки! И это для находчивых сватов не задача: пожалуйста, с помощью зубила и молотка полкопейки приготовлены заранее… Ну, и прочие ухищрения и ответы на них. Очень было весело! Всего и не упомнишь…

Сейчас все пойдет по второму кругу, с досадой подумал я, но ошибся, так как Пират уже вышел на конечную цель свадебного разбирательства:

— Так вот, одним из модных требований тогда было: а дайте-ка нам «красненькую, с Лениным», то есть червонец, бумажную десятку с изображением, естественно, Ленина. Ну, конечно, для дела не жалко десятку в такой момент! Но для смеха — только для смеха! — красили металлический юбилейный рубль обыкновенным красным или розовым лаком для ногтей. Так сказать, показательная экономия, замешанная на сообразительности, что повышает дивиденды претендующей стороны…

Тут рассказчик артистично обратился к Вике, изменив интонацию, сделавшись ехидным:

— Вам красненькую? С Лениным?

Вика с готовностью кивнула.

— Извольте! — Пират снял с себя цепь с медальоном и бережно вложил в женские руки: — Убедитесь: красненькая?

— Красненькая! — весело отозвалась Вика.

— С Лениным?

— Так точно!

— Что и требовалось доказать!.. Все довольны, все смеются. Вот так-то!

Пират довез нас до маяка на левом мысе городской бухты и уехал по другим делам, назначив на вечер «общий сбор» у центрального причала, откуда нам предстояла водная экскурсия по ночной бухте с выходом в открытое море…

— Девочки и мальчики!.. Радуйтесь, делайте счастливые лица — я пришел!..