Красненькая, с Лениным

«Где-нибудь в вагоне-ресторанеТебя ласкает кто-нибудь другой!А я пою, пою тебе, Любашка,И я хочу, чтоб ты была со мной…»

— Не Любашка, а Аленка. Не верю тебе, маленький льстец, Аполлонова кровь!

Он прекращает играть, покоробленный ее метафорой.

— Люб, можно я возьму твою ладонь.

— На, бери, — скучая, протягивает руку Любка.

Ему показалось, что она зевнула.

При луне не все видно. Но этот запах!.. Разве для этого нужен свет?

— Ой! — убирает руку Любка. — Хватит меня обонять! Прикоснись лучше к ноге.

Он вздрагивает и перестает дышать.

— Вот, к повязке, — поясняет Любка, выворачивая перевязанную голень к лунному блику. — Сегодня поцарапала. Бабушка говорит: безгрешный коснется — хворость уйдет. Ты же у нас…

Ему не нравится Любкино сопоставление, но что оно по сравнению со счастьем, с тем, что можно прикоснуться к ее ноге? Прикоснуться — и умереть!

Повязка на ее голени — словно бандаж на ноге великолепной резвой скакуньи чистых кровей, сводящей с ума скакунов, сходящих с дистанции, сбивающихся в кучу на полном скаку, ломающих ноги…

Шершавая и вместе мягкая ткань, передающая тепло Любкиной ноги…

Нет, это не просто бинт, не обыкновенная хлопчатобумажная ткань, это отрезок святой плащаницы, душистой от йода, врачующей непорочное тело. А он — недостойный грешник у ног великой госпожи, бедный скакун с поломанными ногами, имеющий право только на нежное, сквозь боль, безнадежное ржанье.

— Достаточно! — смеется Любка, вставая. — Грехи ты с меня снял, спасибо, салажонок! Теперь и «вавка» до утра заживет. Спим до завтра!

3

— Ха-ха-ха!.. — Пират смеялся, откинувшись на спинку кресла. — Вот так прямо и подумали? Вот с такими вариациями?

Мы поддерживали его веселье, улыбаясь и кивая. Пират вытер слезы и спросил почти плаксиво:

— Ну, а что еще вы предположили?

Вика многозначительно посмотрела на меня, видимо, вспоминая мою версию про любовный треугольник, а затем состроила наивное лицо в адрес Пирата:

— Представьте, нам больше ничего не смогло прийти в голову. Видимо, настолько мы простые и ограниченные в своих фантазиях. Знаем всего несколько культурно-карикатурных образов, почерпнутых из современных примитивных фильмов и классических анекдотов.

— Ничего, — успокоил ее Пират, — ведь вам еще так мало лет. Вот через полтора десятка лет вы непременно станете такими же мудрыми, как я… — почти не поворачивая головы, он крикнул за плечо: — Хозяюшка, можно еще по чашечке чаю?.. — и объяснил нам, поглаживая свой красный медальон: — Я не хочу рассказывать быстро. Для того, чтобы вы поняли все в той мере, в какой бы я этого хотел для вас, как для заинтересованных, а не праздных слушателей, я должен нарисовать картину, так сказать, при зрителях. И с самого начала. Это потребует некоторого времени… Располагаете ли вы им? Этим временем?

— Сделайте одолжение! — воскликнула Вика. — Мы не планируем на сегодня уже ничего существенного, — она соблаговолила обернуться ко мне: — Правда?

Я изобразил неописуемую радость и кивнул, даже раскинул руки и закатил глаза, показывая, как хорошо находиться здесь, в уютном пустынном холле с огромными окнами, распахнутыми в южную приморскую ночь, и слушать приятного собеседника.

— Так вот, — начал рассказ Пират, достав откуда-то очки и водрузив их на нос, будто готовясь читать лекцию. Наверное, в повседневной жизни он стеснялся своих окуляров, но сейчас ему было необходимо видеть лица слушателей. — Я родился в простой семье, в обыкновенном рабочем поселке, состоящим сплошь из пришлого люда, поэтому говорить о каком-то вековом укладе не приходилось: традиции складывались, так сказать, стихийно. Окончил училище. Далее нужно было сходить в армию, прежде чем приступить к самостоятельной жизни. То есть у меня начинался самый, что ни на есть, обыкновенный жизненный путь паренька из пролетарской семьи.

Но до армии я располагал месяцем свободы. Родители сделали мне подарок на совершеннолетие… Я сам попросил — не часы, не магнитофон… а туристическую путевку. Ведь я еще нигде не был!.. И они купили мне такую путевку. Но куда бы вы думали?.. Нет, не на юг, куда едут все нормальные люди, а в Москву. Так получилось. Совершенно случайно. На десять дней.

Это было вскоре после московской олимпиады, и гостиничный комплекс Измайлово, в котором еще недавно располагалась, кажется, олимпийская деревня, принимал гостей со всей страны уже в качестве туристов. Не буду описывать качество гостиничного сервиса, скажу только, что для того времени он был вполне хорошим, хотя, конечно, не на таком уровне, как в этом отеле, где мы с вами имеем счастье…