Красное и белое. Неутолимая жажда вина

Затем я встретил Адриана Вебстера. Мы играли вместе в Оксфорде, но в те времена вином он не увлекался, и наши пути разошлись. Пока я колесил по миру с труппой, он успел стать успешным писателем. Мне кажется, он думает, что мы встретились снова на какой-то изысканной дегустации. Вот как это помню я. Я играл генерала Перона в «Эвите» в театре принца Эдварда. После утреннего спектакля в полном облачении я выскользнул на Флит-стрит навстречу тоскливому, промозглому вечернему Сохо, чтобы купить себе кофе в Bar Italia

через два дома от театра. Тут я заметил знакомую фигуру, неумолимо удаляющуюся от меня. Эту походку не спутаешь ни с какой другой. «Веббо!» – крикнул я. Он обернулся. Рассказал, что вот-вот откроет собственный издательский дом. Я поделился, как правлю Аргентиной по восемь раз в неделю, по субботам дважды, и начинаю уставать от театра. Он хотел опубликовать книгу о вине, так что я предложил встретиться на следующий день. И мы встретились. В крошечной комнатке рядом с Британским музеем, где, кажется, было всего одно кресло. Мы открыли бутылочку сладкого Бееренауслезе, родом из австрийского местечка Руст, и решили написать книгу. Как оказалось, это решение определило наше будущее. Мы до сих пор издаем книги вместе. И это одна из них.

Дивный новый мир вина, и как мы в него попали

Глядя на нашу первую книгу – большая, в твердом переплете, Webster’s Wine Price Guide

крупными буквами и более мелкими – «под редакцией Оза Кларка», – я понимаю, что сменил мир театра на мир вина в очень правильный момент. И в то же время Food and Drink

была для меня своего рода театром. Все программы и шоу о вине, которые были в моей жизни тогда и есть сейчас, были театром. Мои шоу с любимцем нации, знатоком автомобилей Джеймсом Мэем из Top Gear были театром. Сейчас я понимаю, что та книга была написана в преддверии чрезвычайно важных перемен: Франция занимала 206 из 384 страниц, из них 84 были посвящены Бордо, еще 49 – Бургундскому; Калифорнии досталось всего лишь 10 страничек, Австралии – 4, Новой Зеландии – 2 и 2 страницы разделили Чили и Аргентина. Новозеландское Совиньон Блан в книге отсутствовало. Не было чилийского Мерло или аргентинского Мальбека. Я слегка коснулся австралийского Шираза, но не упомянул ни Jacob’s Creek, ни Penfolds Bin 28, ни Chardonnay Lindeman’s Bin 65. Все это ожидало впереди. Дверь в будущее была открыта, и кому-то нужно было ее толкнуть. Почему бы и не мне.

Спустя 10 лет сборник Wine Guide 1995 года посвящает 198 страниц Франции, 6 страниц – Чили, 8 – Новой Зеландии, а Австралии целых 22. Теперь мы видим новозеландский Совиньон, немного чилийского Мерло, но больше Каберне, не меньше Jacob’s Creek и столько вариаций Шираза и Шардоне, что устроит любого умеренно пьющего гурмана. Новый мир вина, Новый Свет был открыт, и каждый год этот факт становился все более значительным – не только из-за самого вина, но и благодаря его влиянию на весь остальной мир. Более того, Новый Свет стал чем-то вроде образа жизни, а не просто географическим понятием. Новый Свет повлиял на то, что во многих частях Старого Света виноделы стали стремиться к выдержке, даже там, где раньше этому не придавали особого значения. Во всех винодельческих странах и даже в некоторых частях Германии стали привычными новые дубовые бочки. Дерево и бетон заменила нержавеющая сталь, седых стариков-виноделов – специалисты с ученой степенью. То, что раньше было удовлетворительным и неплохим, сменялось выдающимся, волнующим, революционным.