Красные и белые

Деникину удалось создать, по-видимому, прекрасную армию, оговариваюсь, я армии не видал, но только об ней слышал, и невольно мой скептицизм заставляет думать меня: не потому ли она кажется мне столь прекрасною, что я ее не видал. Но это все-таки избыток скептицизма. Похвалы про армию слышал со всех сторон, от самых больших скептиков, и потому я думаю, что это правда. Армия возродилась, вошла во вкус войны, выдвинула молодых и талантливых генералов и с этою армиею можно быть спокойным. Но зато в России, кажется, только и есть хорошего, что эта армия. Деникин сам в своих речах говорил, что тыл отстает от фронта… Тыл просто никуда не годится и больше всего потому, что я не вижу в нем никакого идейного одушевления, никакой жажды работать и абсолютно никакого организационного таланта. Армию действительно встречают с восторгом, но затем восторг сменяется озлоблением, так как никакой пользы от прихода Добровольческой армии население не видит. А правящие классы, в пользу которых немедленно издается ряд декретов, отмена всяких национализаций и т. п., эти правящие классы тоже недовольны. С одной стороны, потому, что им приходится действовать в прежней обстановке неуверенности в завтрашнем дне и в личной безопасности. Потому вся энергия, поскольку она оставалась, уходит на удовольствия и на наживу. Процветают развлечения и спекуляция. Спекулируют и воруют все, и чиновники больше всех, так как Бернацкий (М. В. Бернацкий – министр финансов в «правительстве» Деникина. – О. Б.) своею бережливостью и скопидомством ставит их в абсолютную невозможность жить без спекуляции. Вместе с тем у всего русского общества нетерпеливое ожидание, когда же мы будем в Москве. Но про приход в Москву они говорят так, как будто этот приход должны делать и сделать за них, помимо них. Хорошо еще, если эта задача возлагается только на Добровольческую армию. Не менее часто этого просто-напросто требуют от союзников или немцев.

Надо сказать, что у красных были также преимущества материальные и географические – они контролировали не только большую часть населения, но также важнейшие узлы железных дорог, военные заводы. А снабжение союзниками белых никогда не было столь обильным, как писали советские пропагандисты. Никогда оно не было достаточным, а Деникин не был политиком не только на «внутреннем фронте», но и в области международных отношений. Он безнадежно испортил отношения с французами. С англичанами его отношения были существенно лучше во многом благодаря Уинстону Черчиллю; они в гораздо большей степени снабжали деникинскую армию, но тоже не вполне бескорыстно. Деникин не желал ни в коем случае давать союзникам торговых гарантий, преимуществ – относительно поставок за границу хлеба, каменного угля и т. д. Он считал, что это приведет к расхищению русских богатств, которые еще пригодятся для восстановления России. Но чтобы Россию восстанавливать, нужно было победить большевиков, а для этого обеспечить снабжение армии и взамен что-то поставлять за границу. Деникин такие сделки запрещал или жестко лимитировал.