Красный бамбук

Контингент был – я уже рассказал. Единственно хорошо, что жалование повышенное. Ну и я старший над одной из групп – на эту собачью работу, даже какого-нибудь второго лейтенанта не нашлось. Обычной манерой этих крутых рейнджеров было, ломиться по вьетнамскому лесу, словно стадо слонов – «где тут Вьетконг, всех поубиваем». У тех, кто уже сталкивался с вьетнамскими ловушками, хватало ума держаться сзади. Считалось, что мы будем охотиться на партизан – оказалось же, что это они охотятся на нас. Только на моей памяти и всего за месяц, шесть таких групп (каждая численностью от десяти до пятнадцати человек) пропали в лесу бесследно – ушли, не вернулись, и один господь знает, что с ними стало. Ну а я оказался среди умных – уводил свою группу в джунгли, где мы старались спрятаться и пересидеть необнаруженными, пока не кончится паек; хорошо, если удавалось поймать в лесу кого-то из безоружных вьетнамцев – после мы сообразили, караулить на выходе из деревни, кто пойдет в лес – их мы убивали и предъявляли командованию отрезанные уши, сказав что это были коммунистические партизаны. Женщины и дети тоже были, так по ушам не различить, вьетнамцы мелкий народец. Скажете, не по-геройски совсем – ну так мне лично не подвиги нужны, а чтобы живым остаться и вернуться домой. И мандраж был – понимали, что если попадемся настоящим вьетнамским коммандос с русской выучкой (а такие у Вьетконга были, мы знали точно), то повезет тем из нас, кого в бою убьют, а что после сделают с теми, кого живыми поймают, и представить страшно. Потому мы старались от наших гарнизонов не сильно отдаляться и на виду у деревенских не показываться.

Потери все равно были. Гарри Тупицу (его не жалко, поскольку из «идиотов») укусила змея и он помер через двое суток. А Дэвид из Иллинойса (хороший парень, его жаль) попал на вьетконговскую ловушку и ему распороло бок и бедро – до базы донести не успели. В Индокитае, слава господу, нет Эболы, но есть куча всяких тропических болезней – от известных медицине нам делали прививки, ну а если на что-то новое нарвешься? То, что случилось – за это мы и приняли.

Мокрый сезон во Вьетнаме, это вода повсюду. Хорошо, не холодно, быстро обсыхаешь. В сухой сезон все равно ноги мокрые у всех – тут речек много, и лес возле них никогда не сохнет. И вот, парни начали жаловаться на боль в ступнях – ну кто в армии такое будет слушать? Тем более от «идиотов», которые так и норовили в госпиталь попасть, от службы подальше. Но когда человек уже ходить не может, «ног не чувствую вообще», тогда понимаешь, что это серьезно. Решили, что это неизвестная тропическая болезнь – и поскольку обезноженными оказались не все, то с общей помощью, кое-как до своих доковыляли (благо, как я сказал, гарнизон был не слишком далеко). Вовремя, поскольку я тоже ощущал в ногах что-то странное – но идти еще мог. Дома уже разулись – и взглянуть страшно: ноги у всех в пузырях, а у кого-то уже и гангрена, как от обморожения, будто по снегу бегали босиком!

Оказалось, что не инфекция. Доктор объяснил – «траншейная стопа», известная еще в первую из Великих войн. Когда солдаты в окопах бывало, неделями ходили по колено в воде, обуви не снимая – а для переохлаждения, оказывается, мороз не обязателен, достаточно постоянной температуры ниже, чем положено для нашего тела.

– Что усугубляется тесной обувью, особенно с тугой шнуровкой – которая кровообращение затрудняет. А вода, как известно, тепло вытягивает много сильнее, чем воздух. И если охлаждение постоянное – то локальный некроз тканей. И медицина бессильна – только отрезать, пальцы, часть стопы, всю ногу по щиколотку. Профилактика простая – обувь просушивать, ноги греть. Еще, носить русские кирзовые сапоги – они и не промокают, и в щиколотке не давят, и просушить их портянки куда легче, чем наши носки.