Красный бамбук

Так что контр-адмирал горел желанием смыть тот позор! А еще помнил, как ему (тогда еще пребывающему в чине коммандера) довелось служить под началом великого Хэллси- «Буйвола». Который сказал восторженному офицеру:

– Запомни, сынок, когда сам встанешь на мостик. Самое главное – быть агрессивным. То есть, желать нанести врагу ущерб – всегда и везде, где и когда можешь. Все прочие твои лучшие качества – без агрессивности, не стоят ничего!

Вот только случая не представлялось. Хотя контр-адмирал даже присутствовал на процессе капитуляции Японии в Токийской бухте, осенью сорок пятого – но на мостик собственного корабля встал лишь двумя годами после. А дальше был позор пятидесятого года (когда Флот себя не запятнал – но и ничем не помог Армии), кризис пятьдесят третьего (опять запомнившийся унизительными уступками), и наконец, Вьетнам, когда сухопутные и Корпус морпехов наконец дорвались до возможности свести счеты с коммуняками, а Флот опять был в стороне. И наконец, настоящее дело!

Следовало однако позаботиться и о русском разведчике. Следуя приказу, полученному с флагмана, «Салем» в сопровождении пары эсминцев повернул на курс зюйд-ост, 165. Кэптен, командовавший тяжелым крейсером, также не испытывал к русским никакого почтения, и с пониманием воспринял приказ контр-адмирала:

– Надрать им задницу! Залп на недолетах – и пусть эти красные удирают, обмочив штаны!

Кэптен решил лишь слегка изменить исполнение. Подойти на досягаемую для пушек дистанцию и дать всего один залп – но так, чтобы снаряды легли не с недолетом, а накрытием. Попасть с пятнадцати миль первым залпом абсолютно нереально – зато лес водяных столбов вокруг уж точно напугает советских до поросячьего визга! И любой вменяемый моряк тут же сообразит убраться подальше и поскорее.

Но не иначе, прав был адмирал Лазарев, касаемо визитера своих снов. Он ворожил, или слепой случай – этого никто не узнает. За всю Великую Войну на всех морских театрах буквально по пальцам одной руки можно сосчитать попадания в корабль противника с дистанции свыше пятнадцати миль – в бою, после пристрелки, произведенной по всем правилам. А чтобы с первого же залпа – да любой артиллерист скажет, что вероятность тут меньше, чем выкинуть на костях шесть шестерок подряд.

Однако именно это случилось. Снаряд в полтораста кило (намного тяжелее, чем у таких же пушек Второй Мировой!) пробил корпус «Иртыша» и взорвался у днища. Киль переоборудованного гражданского судна не выдержал, и кораблик в считанные минуты затонул, унеся с собой большую часть экипажа.

– Сэр, радио с «Салема» – доложил контр-адмиралу связист – кажется, парни перестарались.

– И черт с ними! – ответил командующий эскадрой, прочтя текст на бланке – эти русские комми сегодня убили над Ханоем несколько сотен наших ребят! Пусть это будет им хоть малой платой. Ошиблись, ну бывает!

Если во Вьетнаме идет настоящая война – то уж точно, никакого серьезного наказания не последует. Максимум, легкое порицание – переживем. Зато на сердце радость – что наконец заставили советских заплатить. И Москва тоже проглотит – или только им можно безнаказанно убивать американцев?

Контр-адмирал еще не знал о своей главной ошибке. Великий адмирал Хэллси (истинно великий, раз своим талантом вытянул для США первые, самые тяжелые полгода Тихоокеанской войны – когда у Японии был подавляющий перевес в силах), говоря про агрессивность, имел в виду, что это лишь необходимое качество, требующее в дополнение к себе, правильную оценку ситуации и выбор решения. В данном случае было фатальным, что «Иртыш» был здесь в море не один.