Красный бамбук

– Всего лишь внепространственный «маяк». По меркам радио – грубая аналогия с «грозоотметчиком» Попова. Единственная его функция, что сигнал, данный здесь в определенном месте и времени, будет «услышан и запеленгован» на той стороне. Мы не можем пробивать червоточины – но можем чуть менять место их раскрытия. А открыть пробой на очень короткое время – требует гораздо меньше энергии, чем для переброса крупного объекта. Теперь представьте, что такой «синий маяк» загорится в условленное время в точно обговоренных координатах, ну например, в Баренцевом море. На короткий миг – чтобы пропустить ракету, которая пойдет на Вашингтон, на Нью-Йорк, да хоть на Йеллоустоун. И перехватить ее у вас нет никаких средств. Сколько потребуется, чтобы вы капитулировали – или вбомбить вас в каменный век? Аналогично, проход может открыться под водой, для атомной торпеды, и жаль будет Нью-Йорка или Филадельфии.

– Тогда позвольте все же спросить, что вы хотите от моей страны? Какие будут ваши условия?

– Условие очень простое – Лазарева взглянула на Райана, как сквозь прицел – чтобы вам не становиться у нас на пути. Живите, пока нам не мешаете, и делайте то, что не задевает наши интересы. А если все же нарушите – то не обижайтесь после, что вас не предупреждали. И это исключительно ваши проблемы, как объяснить что-то вашим избирателям. Я здесь говорю с вами с одной целью – довести до тех, кто вас послал, что нам не нужна эта война, зато возможно, потребуется эта планета – и в этом случае нам будет глубоко безразлична судьба американской нации, как и вообще всех, кто не является нашими друзьями и союзниками. Мы – те, кому повезло там выжить! – циники и прагматики, а вовсе не гуманисты: видевшие смерть десятков миллионов своих, мы равнодушны к жизни чужаков. Передайте это своим хозяевам – а дальше, ваше дело, как к этому отнестись. Но только учтите – нового предложения не будет. И милосердия к проигравшим – тоже. Что вполне по-вашему. А в остальном – у моей стороны больше требований нет. Может, будут у… – тут Лазарева взглянула на Сталина и Пономаренко.

– У нас будут – сказал Сталин – прежде всего, ваше правительство принесет извинения, накажет виновных и выплатит компенсацию за гибель пятидесяти двух советских граждан на мирном пассажирском самолете, равно как и за убийство без объявления войны сорока семи членов экипажа вспомогательного судна ВМФ СССР. Далее, настоятельно рекомендую вам убрать вашу эскадру из Балтийского моря. И больше там не появляться – иначе может возникнуть инцидент, у кого-то палец на спуске дрогнет, и вам снова придется перед вашими избирателями оправдываться за несколько тысяч погибших и утонувшие корабли. Ну а что касается Вьетнама… Там вы с позором проиграете эту войну – я думаю, будет неэтично лишать вьетнамский народ его Победы.

Сталин взглянул на Лазареву. Та зловеще усмехнулась.

– Ваша страна не только проиграет войну, мистер Райан. Но еще получит большие внутренние проблемы – и с экономикой, так и не компенсировав затрат, и с общественной моралью. Ваши «идиоты Уилсона», это только начало – через несколько лет вся ваша армия превратится в уголовную банду. Когда эта орда вернется домой, то принесет колоссальный всплеск преступности и наркомании, и гангстерские двадцатые вам покажутся идиллией – ведь теперь ряды нарушителей закона пополнят те, кто обучен воевать и очень дешево ценит чужую жизнь. И в моем времени вы эти проблемы так и не решили – Соединенные Штаты уже никогда не будут такими, как до войны.

– Нас интересует судьба наших граждан, по нашим сведениям, содержащихся в Сайгоне в вашем плену – сказал адмирал Лазарев – можем предложить их обмен на, ну пусть в пропорции один к десяти. То есть за каждого своего гражданина мы вернем вам десять ваших летчиков. А в качестве первого шага – мы хотели бы получить поименный список этих людей.

– Поддерживаю – заявила Анна Лазарева – и добавлю, что моя сторона очень не поймет и не одобрит, если кто-то из этих людей «пропадет без вести», умрет или заявит о политическом убежище в США. В этом случае мы оставляем за собой право на ответные действия – или вам Сайгона мало? Со своей же стороны можем обещать, что никто из этих лиц больше не появится во Вьетнаме. Мистер Райан, вы вспоминали про Конвенции и обычаи – так если я не ошибаюсь, в прежние времена было, что попавших в плен офицеров освобождали под обязательство больше не участвовать в этой войне. И ждем ответа на этот вопрос – ну скажем, в течении суток.

– Суток мало – ответил Райан – я в Вашингтон лишь к концу этого срока попаду. И еще мне надо будет доложить Президенту, и убедить в своей правоте. И пока решение будет принято и пройдет по командной цепочке.

– Первый ваш аргумент принят – сказала Лазарева – а второй, нет. Уж вы простите, но американский бизнес всегда славился оперативностью принятия решений. Двое суток – по истечении которых мы, не получив сведений о судьбе сайгонских пленников, начинаем обратный отсчет.

– Вам очень нужны эти люди? – спросил Райан – потому что, среди них есть кто-то оттуда?