Красный вервольф 3

Я медленно подтолкнул окно еще немного. Скрипит, зараза. Подцепил пальцами шелушащуюся краской раму, чуть приподнял, чтобы не скрипела. Открыл щель, чтобы пролезть.

Дядя Саша, шел бы ты отсюда, а?

Вот не хватало еще, чтобы тебя рядом со свежим трупом сцапали!

Но глас рассудка я слушать не стал, оглянулся по сторонам, убедился, что никого вокруг не наблюдается, и быстро перемахнул через подоконник.

Мать честная, кровищи-то сколько…

Был бы я чуть более нервным и ранимым, меня бы тут же и стошнило от этого зрелища. Голый и выпотрошенный Мориц лежал на спине. Кисти рук его были прибиты к полу толстыми гвоздями. На лбу ножом выцарапана кривая загогулина. Может это какой магический символ, шут его знает. На стене рядом с шифоньером явно кровью выведены еще три кривулины. Что-то вроде цветка или клеверного листика, спираль и восьмерка на боку. Глаза Морица распахнуты, на лице… скорее удивление. Так выглядит человек, который не ожидал удара.

Рядом с головой — лужица расплавленного воска. Будто свечка там горела.

Рот приоткрыт. И что-то там такое постороннее виднеется. Я наклонился к лицу поближе. Что-то такое неправильной формы, будто комок чего-то желто-коричневого… Сумеречного света от окна не хватало, чтобы нормально рассмотреть, а трогать это «нечто» мне не хотелось. Кусок канифоли?

Или?…

Янтарь!

Точно! Входная дверь парадной громко хлопнула. Деревянная лестница заскрипела под тяжелыми шагами. Я замер в нелепой позе, склонившись над трупом Морица. Шаги протопотали мимо двери, неизвестный начал подниматься на этаж выше.

Пора тикать отсюда, вот что.

Потом обдумаю, что все это значит, сейчас главное, чтобы меня здесь никто не заметил.

Я перешагнул через натекшую ручьем из тела кровь. Выглянул в окно, осмотрелся. Вроде никого. Скользнул ужом через подоконник. Прикрыл окно обратно, чтобы внимания не привлекало.

Юркнул в кусты, просочился между сарайками, потом через пустырь… Вынырнул из подворотен на параллельной улице. Поправил одежду, якобы, отлить ходил. И неспешной походкой направился к дому.

* * *

Керосинка бессовестно чадила и никак не хотела разгораться в стариковских руках Кузьмы.

— Етить тебя через колено, — лесник погасил лампу, и его избушка погрузилась во мрак.

Но ненадолго. Кузьма нашел огарок свечи и чиркнул спичкой. Трепетный огонек высветил за грубо оструганным столом две заговорщицкие морды. Мою пролетарскую, и немного утончено-белогвардейскую капитана Слободского.

Командир партизанского отряда склонился над потрепанной замусоленной картой.

— Тут не пройдем мы, — вел он длинным закопченным пальцем по дорожной развязке возле очертаний Пскова. — Здесь блок-пост новый воткнули, а здесь частенько немцы живую силу перебрасывают на грузовиках. Не дай бог нарвемся на машину со взводом.

Слово «бог» не принято употреблять в речи сейчас, особливо, красному командиру. Но бывшему «ваше благородие» — простительно.

— Согласен, — жевал я от напряжения губы, шевеля извилинами. — Опасно. Своим ходом еще ладно, но вот там ящиков на три борта наберется. Никак заметно не получится.

— А если в состав железнодорожный их подкинуть? — вмешался Кузьма, скребя по щетине на морщинистой щеке. — Я стрелки могу перевести в тупик. Товарняк встанет, а мы…

— Не пойдет, — поморщился я. — В самом Пскове не получится. — А в Заовражино еще попасть надо. Опять-таки ящик туда переть придется.

— Может, шороху устроить, — предложил Федор Ильич. — Нападение на подступы к городу инсценировать. А вы под шумок. Только много людей не смогу дать. Они у меня на вес золота.

— Шухер ничего не даст, — возразил я. — Город совсем обложат. Сложнее будет выбраться из него…

Я подумал, побарабанил пальцами по задубевшей столешнице, и тут меня осенило:

— Слушайте! — крякнул я и радостно потер ладони. — А зачем нам вообще из города ящики вывозить?

— Как зачем? — удивился Слободский. — Там ценность культурная. Значимая. Сам же говорил, у тебя приказ спасти.

— Спасти мы их спасем… Я имею ввиду, что спрятать мы их можем и в Пскове.

— А потом? Как вытаскивать?

— А никак… Потом Псков освобождать надо.

— Ну, да, — хмыкнул красный командир. — Делов-то…

Глава 24

— А что у нас такое в городе затевается? — как бы невзначай спросил я у топчущихся на крыльце комендатуры фрицев. Двое из бухгалтерии, один из хозяйственного отдела. По именам я их не запоминал, фигли голову забивать? Пока шел утром на работу, обратил внимание на продолжающуюся суету с наведением лоска на улицах Пскова. На рыночной площади уже возвели какие-то ряды будочек-ларьков, на колоннаду гостиного двора прилаживали длинную гирлянду из колосьев и хвойных веток. Ну и многочисленные флаги со свастиками, от которых вообще уже в глазах рябило.

— Ах это? — мотнул головой в сторону площади пухлый фриц из бухгалтерии. Форма обтягивала его упитанное тело, как кожица сосиску. Того и гляди треснет по швам. — Народное гуляние организуют. Распоряжение отдела пропаганды. Праздник урожая.