Красный волк

– Должен сказать вам, мой мальчик, его величество очень опечален, – горестно покачал головой господин Ирн-шин, – он надеялся и все еще надеется, что вы, представитель такого видного семейства, сможете принять свое положение в обществе и станете верным слугой империи. Все обстоятельства вашей драки ему известны. И, признаюсь, со стороны сыщика было крайне... хм... грубо подобным образом выражаться насчет вашей достойной сестры. Но мы живем не в диких краях. Это раанская земля, и на ней правят император и ранские законы. Министр тайных дел в ярости, – господин Ирн-шин не смог сдержать короткую, но очень довольную улыбку, – это был его опытнейший агент, а он теперь может остаться калекой. Министр требовал, чтобы вас повесили или, по крайней мере, поставили перед расстрельной командой. Пусть следующие мои слова останутся между нами: все проголосовали за его предложение. Вы, мой мальчик, не знаете нашего министра тайных дел, а его принято бояться и уважать. Так что да, все согласились. Все, кроме меня. И кроме его величества. Он не считает, что такое суровое наказание соответствует вашей вине. Но, понятное дело, и просто закрыть глаза на такое император не может.

Ун слушал и не верил. Совет? Какое-то голосование? Столь высокое заступничество? И за кого, за него? Да быть такого не может! Или дело не в нем?

Конечно же, не в нем. Это прадед протянул руку с той стороны смерти и схватил своего непутевого правнука за шиворот, когда тот повис над пропастью.

– Можете считать, вам повезло. Всего четыре года в корпусе безопасности на юге это и не наказание даже. Практически почетная ссылка. Вернетесь, будет, о чем рассказать.

Ун поморщился как от зубной боли. Из всех возможных наказаний, они выбрали самое мерзкое. Но почему они? Какие такие они? Он. Вот этот тип, стоящий прямо перед ним. Господин Ирн-шин. Он, скорее всего, все это и придумал. Да и черт с ним.

Вытянутое лицо господина Ирн-шина сделалось скучающим, даже отстраненным, и от того каким-то пугающим.

– В этот раз я все-таки попрошу вас воздержаться от необдуманных поступков. Помните о ваших сестрах. Вы им нужны, и они зависят от вас. Высочайшее покровительство не безгранично.

– Поблагодарите его величество от меня, если так позволено, – сказал Ун, и, понимая, что этот змей не отступит, пока не пожрет чужого горя, печально понурил голову, позволив боли отразиться на лице. Это страдание, вполне телесное, легко было принять за душевную муку. – Я хочу сказать спасибо и вам. За заботу. Хм... Простите, но мне теперь бы все обдумать. И прилечь.

– Конечно, – господин Ирн-шин снова довольно заулыбался. – Я тоже спешу. Вот еще что, Ун. Здесь к вам кое-кто пришел. Соберитесь. Незачем ей печалиться.

Уну показалось, что советник задержался бы здесь подольше, ведь еще не напился чужими слезами, но маска обязывала его соблюдать приличия. Он вышел прочь, и не прошло и секунды, как в камеру влетела бледная, дрожащая Тия. Она бросилась к Уну, наклонилась, обняла его, да так крепко, что боль пронзила сразу и плечи, и грудь, и бока. Ему пришлось прикусить язык, чтобы удержаться от самого последнего, грязного ругательства.

– Ты что устроил?! – чуть ли не выкрикнула Тия. – Ты его... ты же его чуть не убил! Так молотил! Кару думала, тебя казнят из-за нее! Себя не жалко, о сестре бы подумал! Как бы она потом с таким жила?

– Скажи ей, что она не при чем...

– Ах, спасибо за позволение! Ты что обо мне думаешь? Конечно, я ей все объяснила! Хотя она и упиралась, и не верила... ах... – Тия отстранилась от Уна, почувствовав, как он начал мелко дрожать. – Плохо, да? Извини… Сейчас я…

Она вытащила платок из кармана юбки и аккуратно стерла пот с его лба. Ун улыбнулся сквозь боль. В этот момент Тия была удивительно похожа на мать. Когда мама еще была здорова, и когда он был еще совсем мал, она, наверное, вот также протирала его лицо от какой-нибудь уличной пыли. Он попытался призвать из глубины памяти воспоминания далекого детства, но перед внутренним взором почему-то выплыло только лицо Молы, щербатое, усеянное мелкими, несчетными пятнами.

– Вот почему ты такой, а? – Тия убрала платок и ткнула его пальцем в лоб, так что Ун поморщился. – А вот забили бы они там тебя до смерти, и что? Покажи живот, ну!

Ун отвел взгляд, понимая, что она не отстанет, и приподнял край рубашки.

– Ох! – вздохнула Тия. – Да ты весь... весь... как сорен! Живого места нет! Они тебя тут хоть лечили? Лечили, да? Хорошо.

Она нервно обошла камеру кругом и в каком-то бессилии рухнула на край кровати.

– Ну не казнят хоть!.. А если бы тебя отправили на рудники? Представляешь, каким бы ты оттуда вернулся? Если бы вернулся… Теперь поедешь на юг. Какой кошмар! Даже свадьбу Кару пропустишь! Хотя какая тут теперь свадьба. И ведь надо было всего лишь чуть-чуть подождать! Чуть-чуть! Нам бы... многое потом вернули! Они обещали! Вот почему ты такой, а?