Краткий экскурс не в свое дело

– Она только догадалась! – всплеснула руками Наташка. – Ей и в голову не пришло, что нормальные люди ужинают вечером.

– Нормальные люди уже отужинали, – ласково улыбаясь, сообщил Вячеслав, – в том числе и за вас. Не ходить же вам голодными до утра.

Мы спохватились и резво кинулись наверх.

– Ты, дорогой братик, как всегда нас не забываешь! – запоздало крикнула ему Аленка. – Завтра отблагодарим тем же.

Время удивительным образом стало тянуться. Вынуждена была признать, что, несмотря на красоту и неповторимость речных пейзажей, плыть мне надоело.

Вялый разговор на палубе, где все мы сбились в кучку, немного оживила Вика историями из своей жизни в Англии. Несколько раз я осторожно пробовала выяснить кое-какие эпизоды детских лет девушки, но она ловко отделывалась от расспросов типовой фразой «не помню». Я быстро переключилась на то, как Вика замечательно проведет время в новой обстановке, от души надеясь, что так оно и будет. Она моих надежд не разделяла. Решив, что наша девушка заскучала по отцу, я принялась уверять ее в возможности скорой с ним встречи. Резкий ответ Виктории удивил всех.

– Надоело!!! – крикнула она, сморщилась, прикусила нижнюю губу и заткнула ладонями уши.

Мы замерли.

Потом она как-то сразу успокоилась, поскучнела и заявила, что у нее разболелась голова. Но от помощи Аленки и Натальи отказалась, сказав, что хочет просто отдохнуть. При этом смотрела на свои руки, и ее взгляд, напряженный и испуганный одновременно, мне не понравился.

– Что с ней? – спросила Наталья, провожая взглядом Вику, почему-то выразившую желание отправиться на отдых не в палатку, а в кубрик. Следом неуверенно семенила Аленка, насильно навязавшаяся девочке в провожатые. За Аленой еще неувереннее тащились ребята. У трапа они разошлись и по одному отправились огибать надстройку.

– Наверное, сдали нервы. – Меня неожиданно охватил озноб. Я обхватила себя руками за плечи, тщетно пытаясь унять дрожь.

– Не греми костями, – машинально сделала замечание Наташка. – Отвлекаешь от умных мыслей.

– Это з-зубы с-стучат. И м-меня они н-нисколько не отвлекают. Виктория прекрасно з-знает, почему отец спешно сорвал ее с занятий и з-заставил прилететь в Россию. И это з-знание отравляет ей жизнь. Б-боюсь, что она с-скрывает его от собственного отца. От нас – тем более.

– Да на здоровье! Лишь бы у нее голова по этому поводу не болела. Я думаю, тебе следует пойти к ней – к тебе она больше тянется, и, прикинувшись ничего не понимающей наседкой, покудахтать на тему, что нам лишние знания совсем ни к чему. Только с чего ты решила, что она знает причину своего сегодняшнего положения?

– Потому! – Я забыла про озноб. – Ну представь себя пятнадцатилетней девчонкой! Один раз тебя пытались похитить, при этом погиб твой любимый дедушка…

– Притормози! У меня не было любимого дедушки. Вместо него замаячил незабвенный образ теткиного мужа-алкоголика. Сразу возникло желание, чтобы меня похитили, а этого домомучителя прикончили. Желательно насовсем, а то он после тетки еще одну угробил, третья – вовремя сбежала… В общем, я поняла: у девчонки где-то глубоко запрятан страх, вызванный той давней историей.

– Верно. Теперь представь… Нет, лучше не надо! Отец заставляет ее прибыть сюда, сорвав с учебы, при этом не объясняет причину. Ну не должна она быть настолько спокойной! Даже если терпеть его не может. В этом случае ненависть нет-нет да и проявится – мы бы заметили. Судя по всему, ненависти к отцу она не испытывает, необузданной любви – тоже. Вика вполне смирилась с существованием Майи и даже успела к ней привязаться. Отношение к Майе – скорее, покровительственное. Вика считает себя старше ее по развитию. Ревности нет и в помине. Что это? Результат одиночества? Суворов наверняка погряз в бизнесе, и она уважает его занятие, стараясь не путаться под ногами. Лидию Федоровну Вика, на радость мне, хоть и не заслуженную, не жалует. В то же время я уверена – девочка жалеет отца. Значит, все-таки любит, но старается особо это ему не демонстрировать. Тогда почему не требует объяснить, что с ним случилось? Может, он сумел сообщить ей причину по телефону? Честное слово, создается впечатление, что папа с дочкой действуют, как сообщники…

– Ты бы проведала все-таки ребенка, – осторожно прервала меня Наталья. – Рассуждать потом будем. Посмотри, вон Ленуська вышла – плечами пожимает. Пока ты тут языком мелешь, девчонка всю выдержку растеряла.

Наталья оказалась права. Вика самозабвенно ревела под гул машинного отделения. И куда только делись все старательно заготовленные мной слова утешения!..

Все родные и друзья знают, что я почти не умею плакать. Тут был исключительный случай. Мне как-то сразу ударило в голову осознание того, что передо мной рыдает от горя моя девочка. Пусть не родная, но моя.