Кратово

— Алан, — я обратился к темнокожему пареньку, который был самым быстрым из нас, — пулей мчись к участковому, разъясняй ему ситуацию, и пусть он тоже едет к Машкиной маме. Это серьезно. Да, и еще, пусть захватит подробную карту поселка и окрестностей.

Алан кивнул, разогнался, невидимым глазу движением перекинул ногу над седлом и укатил с быстротой молнии.

— Оля, берешь в подмогу еще двух девочек с красивым почерком, на твой выбор, и вы садитесь писать объявления о пропаже. Машку нужно описать максимально подробно. Судя по всему, мы с Вовкой видели ее последними. На ней были черные джинсы, красная футболка и сине-зеленая куртка.

— Черные кроссовки, — добавил Вовка.

— Да, и черные кроссовки. Все это, цвет волос, приметы, цвет глаз кто-нибудь помнит?

Все мальчики пожали плечами, все девочки хором сказали, что у Машки голубые глаза.

— Глаза, голубые, и так далее, — подытожил я, — через один час мы ждем не менее пятидесяти объявлений. Еще через час — еще шестьдесят. После этого вы займетесь их расклеиванием. Если что-то понадобится — обращайтесь ко мне, организуем.

— Хорошо, — Оля отвела в сторону двух подружек, и они начали совещаться, как лучше написать текст. Я попросил ее остаться и зафиксировать все происходящее до конца. Она подчинилась.

— Далее, — я продолжал строить из себя командира и даже чувствовал какую-то неуместную в таких обстоятельствах гордость, — Рома, Макс. У вас руки растут из правильного места, организуйте здесь, на пятачке, штаб операции. Нам нужен большой непромокаемый тент, освещение в нем, стол, несколько стульев, бумаги, ручки, напитки, какие-то закуски, пледы и теплые вещи. Мы будем работать минимум двадцать четыре часа. Здесь можно будет передохнуть, перекусить и поспать. Все новости должны стекаться сюда. Здесь всегда будем либо я, либо Вовка, либо Олька.

Макс с Ромой кивнули и пошли за материалами, чтобы собрать тент. Я не сомневался в том, что через полчаса все будет готово в лучшем виде.

— Теперь задача для всех остальных, — обвел всех глазами я, — мы расчерчиваем карту поселка по квадратам. Пусть каждый из вас выберет себе квадрат и тщательно его прочешет. Нам необходимо внимательнейшим образом просмотреть все, что находится на этих квадратах, особенно заброшенные дома и участки. Подключать старших — не только можно, но и нужно. Всю информацию, кроме…

Я запнулся. Та вещь, которую я собирался сказать, выбила из меня дух, но я собрался и продолжил.

— …кроме информации о местонахождении тела, — сообщать сразу сюда. Если случилось самое страшное — сначала нужно найти участкового. Это ясно?

— Ясно, — раздался нестройный хор голосов. Все задумались.

— Вопросы есть?

— Есть один, — поднял руку Сашка, и я внутренне сжался. Я и так-то не был сильно уверен в том, что все правильно делаю, а если сейчас еще начнут подвергать сомнению мой авторитет, будет совсем худо. Но Сашка меня удивил.

— Хочу обсудить наедине, — движением головы он попросил меня отойти в сторонку.

— Через минуту, — мысленно выдохнул я и продолжил, — Если больше вопросов нет, прошу всех сообщить родственникам, чем мы сейчас занимаемся. Любая помощь от них будет кстати — начиная от непосредственного участия в поисках и заканчивая горячим чаем в термосах. Не позже, чем через полчаса, жду всех здесь. Пока у нас нет карты от участкового, которую можно разбить на квадраты, прошу всех помочь с организацией штаба и написанием объявлений.

Все покивали и разъехались, Олька подошла ко мне с несколькими листиками, на которых была стенограмма нашего сбора. Я попросил ее присвоить новое название протоколу поиска человека и после того, как этот поиск завершится, всем о нем рассказать. Она кивнула и чмокнула меня в щеку в знак поддержки. Это было приятно и придало мне сил. Оставалось поговорить с Сашкой, который терпеливо ждал меня в стороне вместе со своей тенью — Мишкой.

— Слушаю вас, ребята, — шагнул к ним я.

— Во-первых, хочу тебе сказать, что ты молодец, — еще больше удивил меня Сашка. Вот это было действительно неожиданно, — Все грамотно объявил, всех пристроил к делу.

— Спасибо, — сказал я, подняв брови. Мне не удалось скрыть своего удивления.

— Хочу поделиться с тобой соображением, — прищурив глаза, сказал он, — Мне кажется, что дело тут нечисто.

— О чем ты? — спросил я, вновь холодея. Не собирается ли он меня в чем-то обвинить? Ведь мы говорили о том, что собираемся пойти с Машкой ночью смотреть на заброшенные дома.

— Я о дяде Леше. Ты слышал, что за чушь он нес? А может, это не чушь?

— Ты думаешь, что он в этом замешан? — уточнил я, успокаиваясь, — Да нет, бред какой-то.

— Он звучал очень убедительно, как будто что-то знает. Он вечно пьяный, сам знаешь, у пьяного рано или поздно шарики за ролики заезжают.

— Согласен, — ответил я. Определенная логика в этих словах была. Мне совершенно не верилось, что безобидный дядя Леша мог быть замешан в чем-то, кроме спирта, но проверить, наверное, стоило, — Что предлагаешь?

— Хочу за ним проследить, возможно, поговорить, если что-то нарою. Мишка со мной.