Краулер

Попытка не пытка. Строго говоря, ни один из этих тоннелей не вел на поверхность, но это не значило, что надежды нет. Ветер в тоннелях метро гулял благодаря движению поездов и работе вентиляционных шахт. Все что от него требовалось – найти такую же лазейку, через которую они попали сюда. Главное, чтобы она не была замурована.

В пещере замерцал огонек. Затаив дыхание, Дима поднес лучину к отверстию. Каменный рукав тянулся вверх, но воздух в нем застыл. К счастью, пламя дрогнуло возле второго. В пещерах и такое случается. Если долго ползти, ты постепенно перестаешь понимать, где верх, а где низ. Тебе кажется, что этот тоннель самый глубокий, а он выводит тебя на поверхность.

Дима вспомнил похожую историю из журнала «Вокруг света», произошедшую с французским дайвером-экстремалом, погружавшимся на дно древней американской лагуны. Там было глубоко, вода мутная, а единственным ориентиром в пространстве между дном и лодкой служил трос с грузилом. В общем, кислородом он пренебрег, взяв с собой вместо спарки один баллон, но на то он и был экстремалом или идиотом. Не рассчитав глубину, француз вовремя заметил, что воздух кончается, и поплыл наверх. Каково же было его удивление, когда на последних вздохах он достиг дна. Оказалось, дайвер во время спуска несколько раз перевернулся в мутной воде, а поскольку трос не был промаркирован, то поверхность с дном в его представлении поменялись местами. По крайней мере, так было написано в примечаниях к статье.

Дима глубоко вздохнул. Хорошо хоть у него здесь полно воздуха. Он не знал, сколько придется ползти, плыть, карабкаться и хватит ли ему сил. Прежде чем отважиться на подобную авантюру, стоило хорошенько подготовиться. Он расстегнул сумку и достал старый отцовский комбинезон. Это был затасканный красный мешок, местами подштопанный и потертый, но в целом достаточно прочный.

Одевшись, он вынул из сумки кусок мела и пометил вход стрелой. Это на случай если Костя последует за ним. Оставалось только надеяться, что паренек осмотрится, прежде чем сунуться в первый попавшийся рукав. Дима затянул ремень поперек талии, взял фонарик, пропихнул тяжелую сумку в темноту и съехал следом.

Свод опасно нависал над головой. Плечи касались стен. Такие узкие перелазы всегда его пугали. Конечно, после канализации, где приходилось лезть через горы мусора по трубам и сливным каналам, он имел представление, как вести себя в подобной ситуации. Все же каменные артерии земли и городские коллекторы не одно и тоже. Если в бункере человек, как правило, испытывает одиночество, то в пещере его постоянным спутником становится страх. В природных системах, где строительством руководило беспощадное время, любой неосторожный шаг мог привести к застреванию, падению, дезориентации и еще много к чему, о чем в подобном положении лучше не думать.

Собирая перед собой все больше камней, Дима продолжал сползать по рукаву. Постепенно свод стал опускаться. Каждый новый метр давался с усилием. Острые камни царапали прочную ткань. Один раз длинный резец порвал комбинезон и вонзился ему в бок. Пришлось сделать остановку, чтобы разобрать груду камней, скопившуюся перед сумкой. Занимаясь этим, он поранил правую руку, а когда переползал через другую кучу, оцарапал подбородок.

Дима понимал, что ползет вслепую. Впереди мог оказаться колодец или озеро, в котором утонет снаряжение. Возможно, свод опустится так низко, что он не сможет пошевелиться. Вдруг он застрянет, а следом заберется Костя. Что они тогда будут делать? Лежать в тесноте и мочиться под себя, пока не задохнутся от вони или умрут от переохлаждения.

Стараясь отогнать страх, Дима стал считать вдохи-выдохи. Коридор постепенно выпрямился, но в ширину оставался прежним. Стены и потолок пока держались на расстоянии друг от друга, позволяя двигаться рывками. Он покрывал метр за метром, заполняя собой все большее пространство между камнями. Следующий рывок стоил ему больших сил. Внезапно Дима замер и по спине его пробежал холодок. Он понял куда попал. В таких местах поток реки ослабевал. Водам не хватало энергии, чтобы прорезать достаточно широкое пространство в карсте. Спелеологи называли такие сужения «кошачий лаз», и первый раз проползти через него мог заставить себя далеко не каждый. Иногда первопроходчики даже погибали в них.

Свод уже опустился так низко, что его грудь стала касаться камней. Тут действительно могла пробежать только кошка или карманная собачка. Тем не менее, «кошачьим лазом» этот рукав можно было назвать только в том случае, если через него удастся проползти. Если нет, то это будет «игла». Тоннель сузится настолько, что через него не пролезет и кисть руки.

Разгребая одной рукой камни и песок, Дима чувствовал, что начинает задыхаться. В спине покалывало. Рубашка прилипла к телу. Во рту пересохло. Дима чувствовал, как кровоточит рана в боку, но ничего не мог поделать. Он был вынужден толкать сумку правой рукой, одновременно освещая пространство фонариком. Кожа на шее стала липкая, как рыбья слизь. Мерзкое чувство страха парализовало разум.