Краулер

Миновав лес сталагмитов, Дима увидел на другой стороне пещеры нечто похожее на лестницу. У основания стены лежали груды камней, а скошенный склон над ними был иссечен глубокими выбоинами, напоминавшими ступени.

Бурая лужайка благозвучно шуршала под ногами. Переступая через камни и трещины, Дима боязливо посматривал наверх, туда, где в темноте над головой нависали десятки острых сосулек. Обогнув несколько валунов, он подошел к груде камней и тотчас остановился. Что-то в этом нагромождении показалось ему странным. Складывалось впечатление, что камни были свалены здесь специально. Дима поднялся наверх и осмотрел глубокие ступени в пластах известняка. Так и есть. Над ними работали инструментом, возможно киркой или молотком. Значит, до поверхности уже недалеко.

Вскарабкавшись по склону на террасу, Дима согнулся под низким сводом. Здесь он обнаружил удобный и широкий лаз. Поднеся спичку, Дима с радостью заметил, как колыхнулся язычок пламени. Пометив тоннель цифрой, он пошел дальше. Вкрапления кристаллов доломита, облепившие стену и потолок, сверкали словно звезды. Спичку Дима оставил зажженной, собираясь проверить еще несколько ходов.

У противоположной стены внимание его привлекла бурая плесень, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся краской. Сердце Димы забилось быстрее, когда он поднес фонарик ближе. Доисторический художник явно обладал больным воображением. Десятки пляшущих человечков вели хоровод вокруг черного столпа с шарообразной головой и длинными клешнями. Почти все танцевали без голов, рук или ног. Странно, что кому-то понадобилось рисовать подобную ерунду. Что это могло значить? То есть понятно, что древние люди так самовыражались, вот только изображали они чаще животных и обходились без расчленёнки.

Пламя обожгло пальцы. Спичка выпала из руки, с шипением погрузившись в мох. Дима поспешил дальше. Пещера оказалась даже шире, чем он предполагал. Уже через десяток метров свод террасы поднялся на два полных этажа. Под ним напротив пучка сталактитов чернело еще одно отверстие. Склон был пологим. Здесь тоже виднелись выбоины. При желании любой бы смог туда забраться как по пожарной лесенке.

Присмотревшись к склону, Дима заметил множество прямых отметин. Неизвестные и здесь прорубили ступени. Что, если выход там? Он поднял взор кверху, и тело тотчас содрогнулось от знакомого рефлекса. Обычно такое чувство приходит во сне, когда хочется убежать, но мышцы внезапно сковывает судорога. Поэтому Дима просто смотрел наверх, туда, где среди камней появилась и исчезла горбатая тень. Раздалось утробное хрипение. Подавившись собственным криком, он попятился, наступил на камень и едва не рухнул с уступа.

Придя в себя, Дима еще раз тщательно осветил широкий лаз, но там никого не было. Он успел заметить только горб или лысину и большое толстое тело. Трудно сказать, что это было, но рост его превышал метр. Нечто похожее он видел в учебнике по биологии на картинке демонстрирующей поэтапную эволюцию человека. Хотя это была только кривая тень, согнувшаяся в три погибели. Чем дольше он об этом думал, тем явственней ему казалось, что он видел тень от сталактита. Ни о каком животном, а тем более обезьяне, так глубоко под землей не могло быть и речи.

Смахнув капли пота со лба, Дима повернулся. Под ногой что-то хрустнуло, и это был не камень. Посветив вниз, он едва не выпустил из рук фонарик. Будь там ржавый нож или запечатанная консервная банка, он бы это переварил, но только не такое.

Из кучи песка Дима поднял новенькие командирские часы. Игольчатая стрелка продолжала бежать, отмеряя секунду за секундой. На циферблате половина третьего. Перевернув табло, он увидел на обратной стороне надпись, выгравированную каллиграфическими буквами. Часы были именными. Надпись гласила:

ГРИШКЕ АЛЕКСЕЕВУ ОТ КОЛЛЕГ КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ

держи друзей близко, а ствол еще ближе

То, что глубоко под землей лежали чьи-то часы еще полбеды, но они к тому же исправно шли! Не в силах удержать противоестественный предмет, Дима запустил сложным механизмом в дальний конец пещеры. Часы шлепнулись в кучу мха, но не затихли. Дима завертелся на месте, пытаясь выкинуть из головы назойливое тиканье. Мысль о затаившемся чужаке лишала сил. Сохранить остатки мужества ему не дал зловещий взгляд, беспристрастный и ледяной, вонзившийся в затылок миллиардами иголок. Дима понял – в пещере он не один.

Тело покрылось испариной. Дрожащие ноги норовили подогнуться. Неотрывный взгляд становился просто невыносимым, как будто у наблюдателя не было век. С уступа Дима видел каких-то существ, крадущихся во мраке на дне пещеры, но стоило лучу света коснуться их, как они оборачивались бугристыми сталагмитами. Постепенно страх, воображение и игра теней сделали свое дело. Дима поддался панике.

– Я молчу уже двадцать минут! – закричал он изо всех сил, надеясь, что это принесет голове покой.